– Очень может быть, что я помог тебе обречь себя на вечные страдания, которые ты и представить себе не можешь.

– Ты здесь из-за Каса. Потому что тоже его любишь.

– Любовь – это сильное слово, которого нет в моем лексиконе, – парировал Амбри. – Как и у любого другого демона, если подумать. Это скорее противоречит нашим принципам, хотя я признаю определенную… привязанность к нему. – Он пожал плечами. – И, на твоем месте, мне бы хотелось иметь право голоса касательно своей судьбы. Но постарайся не быть к нему слишком суровой, голубка. Кассиэль хочет защитить тебя любой ценой. Оградить…

– От моей собственной жизни, – закончила я. – Мне не нужно, чтобы меня защищали. Я хочу…

Жить. Жить своей жизнью, со всей ее болью, горем, любовью и радостью. Хочу быть героиней своего собственного романа. Чтобы Кассиэль не спасал меня снова и снова, особенно если спасение означает, что я, целая и невредимая, вернусь к своей маленькой скучной жизни, а он будет страдать или вообще перестанет существовать. Он тоже был достоин спасения, даже если сам в это не верил.

Амбри кивнул, словно прочитав мои мысли.

– Ну ладно. Что ж, я ухожу. Будь осторожна. Постарайся не затащить себя в ад. Там не так весело, как может показаться.

– Подожди! Останься. Помоги мне призвать Астарота.

– Я сделал все, что в моих силах. Еще немного, и меня будут пороть горящими плетьми до тех пор, пока не слезет кожа, – обычно крайне приятное занятие… Кроме того, тебе не нужна моя помощь. Я недостаточно силен.

– А я?

– Люди бесконечно могущественнее моего вида. – Он небрежно облокотился на перила, как будто мы не стояли посреди ливня. – Открою тебе маленький полезный секрет: единственный способ вас победить – это когда вы сами нам позволите. Удачи, голубка.

Я с благоговейным трепетом наблюдала, как он превратился в облако блестящих черных жуков, растворившихся в ночи.

Когда Амбри исчез, я поспешила в свою квартиру и порылась в ящике стола в поисках старой папиной «Зиппо». Не давая себе времени передумать, я вышла обратно на улицу, в потоп. Дождь промочил одежду насквозь, и меня начала бить дрожь.

Я обыскала заваленную мусором площадку и нашла старую метлу, которую кто-то выбросил. С ее помощью расчистила большой участок земли, превратившейся сейчас в грязь, и закрыла глаза. Вспомнила клеймо, выжженное на спине Кассиэля, каждую линию, каждый завиток. Затем перевернула метлу и с помощью черенка начала воссоздавать пентаграмму с ее линиями и кругами.

Когда все было готово, я отбросила метлу в сторону, поставила свечу Амбри в центр и зажгла ее от зажигалки. Не было никакой земной причины, по которой пламя свечи может выдерживать проливной дождь, но оно горело спокойно и ярко, несмотря на непогоду.

«Я должна быть такой же. Будь храброй. Будь храброй…»

Я сделала глубокий вдох, пытаясь подавить нарастающий страх. Медлить было нельзя. Я понятия не имела, что произойдет дальше, но обязана сделать все, что в моих силах, ради спасения Кассиэля. Потому что еще не слишком поздно. Иначе, не верь я в это, у нас бы не осталось шанса.

Я встала у края пентаграммы и воздела руки к небу.

– Астарот!

Ничего не произошло. Я стиснула зубы, готовая попробовать еще раз, когда с земли начал подниматься пар. Свеча неестественно задымила, и в воздухе разлилась отвратительная вонь. Грязь закишела от змей, словно под землей прорвало трубу. Извиваясь, они расползлись из центра пентаграммы по углам площадки и стали обвиваться вокруг моих лодыжек.