Софи вспомнила ту ночь, когда Гарет принял ее за Жоэль. Почему он платит ей? За что?!
Морщась от боли в сердце, она продолжала читать. Многие документы были явно фальшивыми. Она точно знала, что Тристан уже давно выплатил некоторые долги. Причем общая сумма выплат доходила до нескольких тысяч фунтов.
Две тысячи в год – якобы таков был доход Фиска от какого-то поместья в Лидсе. Но что, если это не так и он просто воровал?
Софи похолодела. На лбу у нее выступили крупные капли пота. Пытаясь унять дрожь в руках, она сунула бумаги обратно в ящик.
Внезапно скрипнула дверь.
Софи обернулась и увидела смотревшие на нее глаза Фиска. Тот, видимо, понял все. Однако вежливо проговорил:
– Добрый день, ваша светлость.
Встреча с Энсли закончилась рано, и Гарет предпочел не возвращаться домой в экипаже вместе с Фиском – решил, что, возможно, увидит на прогулке дочь, так как Миранда и Гэри должны были в это время гулять с мисс Долуорти.
Гарет, направляясь в Гайд-парк, прошел Эпсли-Хаус, резиденцию герцога Веллингтона, и осмотрел гигантскую черную статую у входа в парк – то был Ахилл со щитом, глядевший в небо, после победы над Гектором. Гарет не помнил этого монумента и, присмотревшись, понял почему. Монумент был посвящен Веллингтону и его собратьям по оружию, а сделан был из расплавленного металла от пушек, участвовавших в битве при Ватерлоо.
Что-то шевельнулось в душе Гарета, нечто вроде гордости за свою страну и за свой полк, который так храбро сражался против Наполеона.
Постояв перед памятником, Гарет наконец вошел в Гайд-парк, и на него тотчас же нахлынули воспоминания об их ежедневных прогулках с Софи до его отъезда в Бельгию. Тогда он запретил ей ехать вместе с ним, хотя многие офицерские жены отправлялись с мужьями в Европу. Но Гарет велел жене оставаться дома, в безопасности. Ведь Софи вполне была способна ринуться в гущу сражения, если бы узнала, что муж попал в беду, так что он предпочел не рисковать.
Она согласилась остаться, и он даже сейчас был этому рад. Но согласится ли она столь же покорно выполнять его требования и сейчас?
Нет, ни за что. Его жена изменилась, повзрослела, стала более независимой… и непокорной.
Софи рассказывала, что, после того как он пропал без вести, Тристан просил ее остаться в Англии, а сам решил ехать на континент, чтобы искать его, Гарета. Она вроде бы согласилась, но, оправившись после родов, присоединилась к Тристану. Невероятно, но они так и не нашли его, хотя он все это время находился прямо у них под носом. И все выглядело так, будто кто-то намеренно его прятал.
Гарет шагал по дорожке вдоль Серпентайна, опираясь на трость как истинный джентльмен, хотя все еще был не в своей тарелке. Если люди и узнавали его, то старались не приближаться, вероятно, опасаясь, что он откусит им головы. Ведь он настоящее чудовище!
Сейчас в парке было многолюдно, так как день выдался прекрасный. Похоже, здесь готовилось какое-то празднество, потому что причалы, расставленные с определенными интервалами, были украшены флагами, а на воде покачивались лодки.
Не увидев детей, Гарет углубился в парк. Дорожка оказалась извилистой, и за следующим поворотом она превратилась в узкую тропинку, ведущую в небольшую рощицу. Стоявшие неподалеку женщины – вульгарно одетые, в оранжевом и пунцовом, в платьях с огромными вырезами, из которых едва не вываливались груди, – улыбались ему.
Но Гарет отнюдь не был наивен, он прекрасно помнил, что женщины подобного рода любили в поисках клиентов прогуливаться по уединенным дорожкам Гайд-парка.
Чуть покраснев, герцог коротко поклонился и проговорил:
– Добрый день, леди. Я всего лишь проходил мимо, так что прошу меня простить.