– Раньше вы всегда называли меня Бекки. Ну, тогда…
– Да, разумеется. – Он никак не мог вспомнить, как раньше обращался с Бекки. Эта молодая женщина совершенно не походила на ту застенчивую девчонку, которую он знал когда-то.
В комнате долго царило молчание, нарушаемое только звяканьем серебра о фарфор и вежливыми «пожалуйста» и «спасибо», когда какие-то предметы передавались соседям. Вспомнив шумные и веселые обеды на постоялом дворе во время службы в Бельгии, Гарет нахмурился и пробормотал:
– Ради Бога, продолжайте разговаривать. Пусть мое присутствие не смущает вас.
Тетушка Бертрис шумно выдохнула.
– Не говори вздор, мой мальчик. Прошу поверить, твое присутствие меня нисколько не смущает. Однако мы только что проделали долгое утомительное путешествие и очень устали. Думаю, это ты должен развлекать нас своим остроумием.
Он улыбнулся.
– Своим остроумием?.. Дорогая тетушка, разве вы забыли, что у меня нет чувства юмора?
Миранда хихикнула. Гарет взглянул на друга, сегодня неестественно притихшего. Фиск молча улыбнулся Гарету и тут же склонился над своей тарелкой.
– Возможно, нам следует обсудить выезд Бекки, – предложила Софи.
Сегодня утром после долгих споров Гарет наконец согласился позволить Софи и Ребекке посетить театр, а потом и бал графини Кин. Сам он еще не знал, посетит ли бал, но при мысли о том, что женщины поедут одни, ему становилось дурно. А Фиск не получил приглашения. И возможно, ему, Гарету, придется ехать для того, чтобы не оставлять их без присмотра.
– Осталось всего две недели, Бекки, – предупредила Софи. – Ты готова?
– Можно сказать и так, – поморщилась Бекки. – Боюсь, ничего хорошего не будет.
– Вздор! – фыркнула тетушка. – Девушка вполне готова. – Она взглянула на Гарета. – Прошу тебя, выдай ее замуж как можно скорее. Противно на нее смотреть! Бродит по дому как привидение!
– Сделаю все, от меня зависящее, – ответил Гарет.
– Бекки, дорогая, я потрясена твоим платьем для приема при дворе, – сказала Софи.
Девушка со вздохом пробормотала:
– Продай я его, наверняка весь год кормила бы целую деревню.
– Неужели такое роскошное? – осведомился Фиск.
– Именно, сэр, – подтвердила Ребекка. – Сшито из тончайшего шелка, отделано золотой парчой, а на юбку нашито восемьсот жемчужин.