Баннер над сценой Рудольфинума на нескольких языках объявлял событие торжественного вечера: «32-й Ежегодный международный конкурс молодых пианистов». Открыв программу концерта, Сара увидела, что выступать должны пятеро участников, от восьми до четырнадцати лет. Помимо американки Поллины, были заявлены трое мальчиков – русский, японец и китаец, – а также девочка из Северной Кореи.

Каждый год очередной конкурс посвящался определенному композитору. Сейчас им стал Бетховен.

Конечно, подумала Сара, чувствуя уже некоторое утомление от того, что повсюду натыкалась на старину ЛВБ.

Заняв свое место в первом ряду, Сара оглядела окружавшие ее напряженные лица. По-видимому, в зале находились родители, члены семей, воспитатели, учителя и импресарио юных музыкантов. Понятно, что они многое поставили на карту, вероятно, больше всего это относилось к девочке-кореянке.

Конкурс включал в себя два тура. Сперва каждый из детей должен был сыграть фортепианную сонату Бетховена по своему выбору. Затем круг сужался до двух соревнующихся, которые во втором туре играли одну и ту же пьесу, по которой и определялся победитель.

По мнению Сары, «32-й Ежегодный международный конкурс молодых пианистов» не сильно отличался от пресловутого American Idol. Она чувствовала себя ужасно неловко: ведь застенчивая и замкнутая Полс решилась подвергнуться испытанию, несомненно, серьезному для нее, лишь потому, что ей требовался предлог для приезда в Прагу.

Или еще и потому, что девочка опасалась за ее безопасность?

Хосе, видимо, скрывался где-то за кулисами, чтобы довести Полс до стоявшего посреди сцены «Стейнвея», когда наступит ее очередь. Сара от всего сердца надеялась, что он наденет нечто достойное представителя Соединенных Штатов, а не вылезет на сцену выряженный в золотую чешую и на платформах с золотыми рыбками в каблуках.

Интересно, где сейчас Майлз? Вручает Шарлотте Йейтс найденные документы? Или висит связанный в каком-нибудь бункере и агенты ЦРУ выколачивают из него душу? Хоть Сара не доверяла ему, ей бы не хотелось узнать, что его пырнули ножом и бросили умирать, как Элеонору. Майлз просто взялся за дело, которое оказалось ему не по зубам…

А Элеонора – как насчет нее? Чем считать ее смерть, неизбежными потерями при военной операции? Сара содрогнулась. Все выглядело так отвратительно, да еще выставленное на всеобщее обозрение! Может, такова и была цель? Вдруг вся эта кровь и смерти являлись предупреждением… для нее? «Отступись, или ты будешь следующей…»

Что она могла сделать? Майлз и Янек – они оба видели письма, и казалось, что Майлз вроде бы собирается поступить по совести – однако теперь он находился в Вашингтоне. Сара не сомневалась, что Элеонору убили по распоряжению Шарлотты Йейтс, и Энди почти наверняка тоже. Но кто станет ее слушать? А если у нее не будет доказательств, то кое-кто точно окажется в тюрьме, но, разумеется, не сенатор. Задача усложнилась еще больше.

Щербатского тоже нет в живых, но Сара с трудом могла представить, чтобы смерть профессора имела отношение к поискам писем, компрометирующих сенатора. Сара знала, что его гибель связана со снадобьем… и с Максом.

Князь что-то искал. Что именно? Похоже, он считал, что может ей довериться в некоторых вещах – например, рассказать о возможном существовании тайной библиотеки, – но далеко не во всех.

Решив, что на данный момент она должна постараться сосредоточиться на конкурсе, Сара углубилась в изучение программки. У детей были невероятные резюме, и каждый из исполнителей хотя бы раз победил в серьезном состязании – в то время как Полс ни в одном даже не участвовала. У Сары заныло сердце: она поняла, что у Полс нет ни единого шанса. Юные дарования оказались превосходно натасканными ребятами с отточенной техникой, вдобавок они выступали начиная с четырех, а то и с трех лет. Полс была гением иного рода: она редко покидала свой дом и играла только для самой себя, Сары и Хосе.

На сцене появился ведущий, который принялся оглашать обычные бесконечные благодарности, после чего представил публике членов жюри. Последнее названное им имя едва не заставило Сару выпрыгнуть из кресла.

Маркиза Элиза Лобковиц де Бенедетти!

Сара запрокинула голову и уставилась наверх, в ложу для членов жюри. Толстый парень в костюме от Brooks Brothers – это, несомненно, Ларри Стегнер из Джульярда… Азиаты… Пара чехов в мешковатых костюмах… Оставалась только смуглая женщина в узком, облегающем, с леопардовым узором платье от Версаче и шарфе от Hermès. Она была окутана аурой бесстыдно избыточной роскоши, какую могут себе позволить лишь европейцы. Сара заметила блеск бриллиантов на ее шее, а запах духов маркизы доносился даже до первого ряда партера, где сидела Сара.

Сара опять начала перечитывать программку и обнаружила упоминание только о том, что маркиза Элиза Лобковиц де Бенедетти – всемирно известный специалист по Бетховену… Что еще за новости? Почему Сара выяснила эту информацию только сейчас? Наверняка маркиза близкая подруга Шарлотты Йейтс! И, возможно, у нее бурный роман с Максом. Разве не удивительно, что она прибыла в Прагу в тот самый день, когда здесь произошли весьма мрачные и таинственные события?

Чувствуя беспокойство, Сара решила, что надо, в конце концов, сосредоточиться на конкурсе.