Грязь кладбищенская

На Трусово жила баба Ася. Я уже упоминал её как-то и когда-то. Это была добрая старушка с пылающим сердцем. Она хорошо выглядела для своего возраста, а было ей лет 76.

Жила она прямо напротив нас, деревянный дом, резные ставни – реликты ушедшей эпохи. Такие дома стоят и сейчас, но порой лучше не смотреть в их сторону.

Это либо развалюхи, либо острые осколки и останки, либо нечто, что постепенно погружается под землю. Дерево сейчас не особо котируется в строительстве. Если ехать по улице Софье Перовской, то можно увидеть ряд мертвецов. Куча брошенного и сгнившего деревянного жилья. Оно притягивает мусор, оно притягивает злобные взгляды.

«Где благоустройство?».

У бабы Аси был сын, но он большую часть времени отсутствовал. И ей помогал я. А почему нет? Она рассказывала истории про молодую Астрахань, про молодую себя. Помогала мне учить географию, угощала вкусными пирожками. Меня тогда удивляло – почему её сын совсем позабыл про мать?

Лучше бы позабыл.

Звали его Владимир. А был он пьяница. На голове лысина, на сухой морде щетина. Он был подобен огромному москиту. Сосал из своей матери кровь и деньги.

Появится – деньги возьмёт – скроется. Я до сих пор удивлён, что баба Ася так долго терпела. Боролась с семейной трагедией, никому о своих проблемах не рассказывая. И однажды её не стало. Володя умудрился довести её до ручки. Устроил какой-то скандал (мы не слышали), кричал, сломал калитку, забрал у Аси последние деньги. И сердце её прекратило биться.

Так я впервые попал на кладбище. Потихоньку начал вкушать дары смерти. Это был контраст. Весёлая баба Ася превратилась в толпу горюющих людей. И было странно, что они горюют так сильно.

Баба Ася была христианкой. Она читала мне «Смерть Моисея» и говорила, что нужно готовиться к смерти по его примеру. Спокойно. Стоически. С гордо поднятой головой.

Это была первая точка зрения на смерть.

Грустные люди, чёрная газель, гроб, что поглощал свет и краски. Заунывная заупокойная служба. Она не была похожа на громкие слова Моисея, она больше походила на раболепное лепетание. Этот взгляд на смерть я так и не принял.

***