Ригестайн смешался, опустил глаза.
— Прости, дядя. Я обещал Астиду показать наш театр. Может быть, мы останемся на сегодняшнее представление.
— Вот так всегда, — взглянул Карусто на Гилэстэла. — Молодежь. Театр — все, что его интересует!
Гилэстэл понимающе и сочувственно кивнул.
— О, вы тоже поклонник искусства? — Ануэльда благожелательно взглянула на Астида.
— Я его просто обожаю, — ответил Астид.
— А какой ваш любимый инструмент?
— Пожалуй, флейта.
Гилэстэл едва не подавился, сдержав смешок. Флейтой Астид любовно именовал духовую трубку, из которой весьма ловко стрелял отравленными иглами. Эту диковинку — гордость своей коллекции — он привез из болотистой Гохтлеи.
— О да! Мне она тоже очень нравится, — восторженно закивала Ануэльда. — Особенно, если в ансамбле.
— Это точно. В ансамбле они особенно эффективны, — подтвердил Астид, бросая в рот горсть винограда.
— Что, простите?
— Я имею в виду звучание. Когда их много, все просто падают.
Ануэльда вежливо кивнула в знак согласия, но вид у неё был озадаченный.
Глава 10
Астид, привалившись к нагретому камню, ждал Ригестайна у развилки. В это дневное время дорога была пуста. Солнце палило с безоблачного неба, и над дорогой дрожало зыбкое марево. Астид бросил взгляд на недалекую оливковою рощу, манящую своей тенью. Ко многим вещам в Вааспурте он так и не смог привыкнуть за прошедшие восемь месяцев своего пребывания здесь. На первом месте была жара. На втором — оливки, эти грязно-зеленые плоды, похожие на яйца гохтлейской ящерицы. Астида мутило от одного их вида. А князь ел их как ни в чем ни бывало и посмеивался над воспитанником.
Астид поднялся, намереваясь уйти в тень и дожидаться Ригестайна в роще. Но в этот миг на дороге показалась одинокая фигура, идущая быстрым шагом.
— Наконец-то, — пробормотал Астид.
— Ты раньше, чем я думал, — подойдя, сказал Ригестайн. Оружия при нем не было.
— Хотел осмотреться. Не вижу при тебе оружия.