Гайли моргнула. Рукой с грязным бинтом, перетянувшим запястье, отодвинула со лба волосы. Парень охнул. Его лицо по-детски вытянулось, пухлый рот округлился. Как у ребенка, которому вдруг разрешили прокатиться на настоящей "взрослой" лошади.

– И чаво? – поинтересовалась бабка из-за спины.

Не обращая на нее внимания, парень поклонился Гайли, перекинув ведро в левую, а правую руку прижав к сердцу:

– Мирек Цванцигер, к услугам панны гонца.

– Игде?! – встряла неугомонная бабка.

Гайли прыснула.

– Дурень, – припечатала старуха.

Мир перед Гайли вдруг резко расширился, вместив пустошь, поросшую лозняком и вереском. Над серо-желтыми "котиками", обсадившими красные ветки, сыто гудели пчелы. Пустошь незаметно переходила в лесную опушку с чахлыми кустами малины и сухими стеблями прошлогодних крапивы и бурьяна. А дальше, синими уступами поднимаясь к ясному небу, начинался настоящий лес. Мирек оглянулся на шевельнувшиеся на опушке кусты:

– Панна идет со мной. Пожалуйста. Панне помочь?

– Рехнулся, – проскрипела старуха.

– За нами погоня. Будет тут. Скоро.

Гайли оглянулась. Напротив леса оказался распаханный огород, обведенный изгородью из жердей, а далеко за ним и за ручьем, который можно было угадать по густым кустам вдоль берега, виднелись между старыми деревьями бревенчатые постройки с соломенными крышами.

– А там знают?

– А то, – Мирек смешно почесал затылок. – Вон, сочит, чтоб всю воду не унесли.

– А зачем вам столько?

– Коней поить, – насупился шляхтич.

Глядя на его румяные, покрытые легким пушком щеки, оттопыренные уши, пухлые губы и синие добрые глаза, Гайли не чувствовала угрозы. Лишь хитринку по отношению к въедливой старухе да искреннюю и немного наивную, подкупающую заботу к себе. Гайли оторвала от скамейки грязное усталое тело. Мирек бережно поддержал ее под локоть:

– Панна ранена?

– Не знаю… – вздохнула она, приноравливаясь к широким шагам спутника. Рассуждать и думать Гайли будет потом: как оказалась у этого колодца и леса, что делает здесь, и вообще… похоже, к беспамятству ей не привыкать. Разберется.

В бору, выпутавшись из малины и бересклета, к ним подбежала пухлая девушка, одетая точь-в-точь, как спутник Гайли; оленьими серыми глазами уставилась на гонца.