– Ну, я знаю, что она была права, но в чем-то она ведь и ошибалась. Кофейная гуща чем-то похожа на облака – в ней можно увидеть то, что хочешь видеть. Помнишь, что она предсказывала о несчастье, которое постигнет Гонто? В любом случае умрешь ты еще не скоро. М-м-м, вкусно, – отмечает Мири, пробуя пирог со смородиной – Николь подала нам их целый поднос. – И дай пирожок Лаванде, она обожает сладкое.
Я утопаю в одеялах и подушках, и вино унесло все мои печали. «Покой – это я, – думается мне. – Я и есть покой». Сегодня я виделась с ним. Он пришел ко мне, и мы немного поговорили о его новой статуе, которую установят в Париже в честь заключения мира.
Он по-прежнему любит меня. Он нуждается во мне.
– Принеси еще бутылочку вина, – говорю я Николь и уточняю у Мири: – Мерло, может быть?
– Значит, не так уж ты сильно больна, если можешь столько выпить, – отвечает на это Мири, облизывая пальцы. – Боже, как я обожаю смородину!
– Вот уж на печень я никогда не жаловалась. – Да, только на сердце, на легкие – кажется, и на все остальное.
– Завтра предстоит ранняя месса в присутствии королевы, – напоминает Мири, когда Николь откупоривает бутылку и наполняет наши бокалы. – Святой Меласипп не станет ждать ни мужчин, ни женщин.
– А ты знаешь, что Кенэ сочинил специальную молитву этому святому и преподнес на прошлой неделе Ее Величеству?
– Да, слышала. Тебе не кажется, что это очень любезно с его стороны – так близко к сердцу принимать интересы королевы?
– Я ему завидую, – вырывается у меня. – Это человек, который завоевал уважение королевы.
– Вот эта черта мне всегда казалась в тебе странной, Жанна, – признается Мири. – Ты так стремишься получить одобрение королевы!
– Я ею восхищаюсь, – говорю я без всяких уверток. – И всегда восхищалась. Я-то хорошо представляю себе все ее страдания.
– Всем женщинам приходится страдать, – беззаботно говорит Мири. – Зачем только женщины выходят замуж? Не выходи – тогда и страданий никаких не будет.
– Так герцог де Лианкур не сделал тебе предложения? – Супруг Мири умер два года назад, и теперь у нее есть небольшая группа воздыхателей.
– Может, и сделал, только я предпочитаю не слышать, когда он заговаривает о женитьбе. Я теперь не все слышу – возраст, что поделаешь!
Мы обе хихикаем, но я быстро становлюсь снова серьезной: из головы у меня не идет королева.
– Он причинил ей немало горя, больше, чем было необходимо. Иногда он может быть очень холодным и жестоким.
Мири молчит. Когда речь заходит о короле, она предпочитает держать свое мнение при себе.
– Ну же, – нетерпеливо требую я, – ты ведь знаешь, что это так. Он вовсе не бог.
– Мне казалось, для тебя он был богом.