София встряхнула черными локонами в знак несогласия, но Аурелия продолжала:
– Я не осуждаю тебя за это. Я также не хочу, чтобы все думали, что я этим хвастаюсь. Просто я думаю, что это – правда. Разве не так?
И тогда она повернулась к Зевсу:
– Спрашивает ли Барбело моего согласия или нет, это не меняет сути дела: я не свободна в выборе. Каким бы ни стал мой ответ, все равно получится, что я невольно обижу либо одну, либо другую даму. Поэтому я думаю, что мне придется провести эту ночь в одиночестве… если, конечно, я имею право сама принять решение.
Барбело рассмеялась низким, грудным голосом:
– Как она хорошо говорит, эта малышка! А ведь никто мне не сказал, что она – вот такая!
Зевс покачал головой:
– Ты изменилась, Аурелия. До сих пор мы наблюдали, как ты шла на поводу у обстоятельств и была готова поддаться любому искушению, словно ты доверяешь свою судьбу игре случая, слепо повинуясь желаниям других…
– Это как раз то качество, – добавил Бутрос, – странное сочетание пассивности и чрезмерного любопытства, которое побудило наш интерес к тебе.
– Только не подумай, что мы тебя соблазнили исключительно ради чувственного удовольствия, которым ты могла нас осчастливить, – вмешалась Элен. – Сразу, как только мы встретились с тобой в консульстве, нам стало ясно, что ты сможешь войти в круг избранных.
– Помнишь ли ты первую ночь, что провела со мной? – вставила слово София. – Тот мужчина, что наблюдал за нами из укрытия, был Зевс. Мне надо было узнать, что он о тебе думает.
– Ну и как? – вызывающе спросила Аурелия.
Ей ответил сам Зевс:
– Только что, отказавшись в первый раз подчиниться желанию одного из нас, ты доказала нам, что достойна перейти на высший уровень.
– Тем не менее, – вмешалась Барбело, – ты должна будешь нам подчиняться до тех пор, пока мы сами не решим предоставить тебе свободу.
Аурелия вздрогнула при этих словах:
– Подождите… я что-то не понимаю. Вы поздравляете меня с тем, что я проявила независимость, и тут же говорите, что я обязана вам подчиняться!
– Тебе действительно придется слушаться нас, но по своей доброй воле, – разъяснил Фаусто. – Примерно так, как атлет слушается своего тренера или как музыкант – своего учителя.
– А если я не захочу подчиниться?
Зевс пропустил этот вопрос мимо ушей.