– Не знаю. Кажется, мышцу дернула. Мне нужен хороший массаж.

– Поищу аспирин.

– Ты просто душка. Спасибо.

Я пошла в ванную и отыскала в несессере пузырек. В нем оставалось всего две таблетки. Когда я вернулась в гостиную, Дулси лежала на диване с моим роскошным телефоном, закинув ноги в грязных спортивных туфлях на подушки.

– Ага. Раз других вариантов нет, сойдет и этот, – говорила она. – Спасибо, что втиснули нас. – Положив трубку, она протянула руку за таблетками: – Это все, что есть?

– Да, извини. Я думала, у меня больше.

– Ладно, пока что этого хватит. – Она вытряхнула таблетки из пузырька прямо в рот и запила их тоником. – Где-то на борту есть медпункт. Если тебе что-то нужно, скажи.

– Ты когда-нибудь принимала драмамин? – спросила я.

– Нет. И не собираюсь.

– Меня все еще укачивает. – Я обхватила руками живот.

– Морская болезнь проходит не сразу. И потом, суша уже недалеко. – Она деликатно рыгнула в кулак. – Прошу прощения. Тоник у тебя совсем не холодный.

– А куда ты звонила?

– В турецкую баню. Заказала нам кабинку на сегодня.

– Ты меня туда не затащишь.

– Не могу же я снова пойти одна. – Дулси встала, массируя плечо. – Никогда не знаешь, с кем столкнешься в этих кабинках, вот вчера, например, меня запихнули к совершенно кошмарной женщине из Чикаго. Пожалуйста, не упрямься. Я умираю от боли.

Когда мы шли по коридору в халатах и тапочках, Дулси остановилась у двери с табличкой “Электротерапия”.

– Всегда хотела узнать, что там происходит, – сказала она, заглядывая в замочную скважину.

По краям двери пробивались узкие полоски ультрафиолета, подсвечивая пушок у нее на лице.

– Ни электродов, ни проводов не видно. Может, как-нибудь попробую.

Она выпрямилась, прижимая ладонь к плечу, будто там пулевое ранение. Миновав раздевалки, мы направились к залу с зашторенными кабинками. У стойки администратора нас приветствовал мужчина в белой униформе. Мы назвали свои фамилии, и он сделал пометки в журнале.