– Не подскажете его фамилию?

– Сёрл. Уилфред Сёрл.

– Ах да, конечно. Мистер Сёрл. Боюсь, он уже съехал, но если вы опишете, как выглядел шарф, я попробую…

– А он не оставил адрес? Просто, понимаете, я хотела поблагодарить его лично.

– Сейчас проверю, мадам. Не вешайте трубку. – Секунду-другую я слышала лишь свое дыхание. Затем: – Прошу прощения, в этот раз он не сказал, куда уезжает. Но у нас есть адрес, на который мы высылаем его счета. Если вы отправите письмо нам, мы позаботимся, чтобы оно его нашло.

– Спасибо. Так и сделаю.

– Теперь не могли бы вы описать…

В дверь каюты трижды легонько постучали.

– Извините, я на секунду, – сказала я. – Ко мне пришли.

– Конечно, мадам.

Я положила трубку на стол и направилась к двери, ожидая, что это стюардесса привезла мне на серебряной тележке блюдечко английского меда для чая. Но в коридоре, слегка согнувшись, стояла Дулси. Она кренилась вправо, будто опираясь на невидимый костыль, спортивная куртка застегнута на все пуговицы.

– Я совершенно убила плечо, – сказала она, проходя в номер. – У тебя аспирин есть?

– Да. Где-то был.

От нее пахло чем-то смолистым. Мокрые волосы зачесаны на одну сторону и нелепо заколоты за ухом.

– Я не вовремя? – спросила она, заметив уродливую телефонную трубку.

– Ничего страшного. Я просто звонила матери. – И я повесила трубку на рычаг.

– Зачем ты так с ней? Бедная женщина. – Налив себе одной рукой тоник из бара, Дулси уселась на диван. – Кстати, не хочешь узнать финальный счет?

– Когда я ушла, было два-два. Полагаю, ты не проиграла.

– Еще бы, мать его! – Дулси залпом выпила полстакана и, морщась от боли, стала вращать рукой. – Вообще-то я думала, что в последнем гейме она меня обойдет, но я стала быстрее возвращаться в зону “Т”, а у нее не было сил за мной поспевать.

– А что у тебя с плечом?