– Он уже который раз пытается завести эту развалюху, – сказал Уилфред. – Есть черта, где заканчивается упорство и начинается отрицание. Этот парень переступил ее еще месяц назад.

– Вы, наверное, часто сюда приходите, – сказала я, демонстрируя свою наивность.

– Вожу ли я сюда всех своих женщин?

– Всех? А что, их так много?

– Не буду отрицать: это весьма популярное местечко. – Уилфред прищурился. – У вас необычная манера разговаривать, вы знали?

– Я выросла недалеко от Глазго.

– Меня заинтересовало не как вы говорите, а что. Акцент у вас едва заметный.

– Вы без критики никак?

– Нет. Это призвание.

– По-моему, особенности моей речи вас не касаются.

– Мне просто кажется, что вы очень осторожно подбираете слова. Очень взвешенно. Может, у вас и с живописью так же? Это бы многое объяснило о сегодняшней выставке.

– У вас лед тает.

Уилфред взглянул на коктейль, будто совсем забыл, что держит его в руке.

– Я люблю подождать, пока лайм раскроет вкус.

– Интересно, что это о вас говорит?

С жеманной улыбкой он поставил бокал на бумажный кружок и стал вертеть его за ножку.

– Послушай, Элли. Разумеется, я не могу узнать тебя за один вечер, вот и приходится строить догадки. Я ведь могу называть тебя Элли?

Я кивнула.

– Не то чтобы с именем Элспет что-то не так.

– Почти комплимент.