— А что? По крайней мере, они будут знать, что ты спишь не с мужчиной!

В этот момент зазвонил телефон.

— Этот парень, — покачала головой Дженис, — извращенец, вот помяни мое слово.

— Это почему же? — огрызнулась я, коршуном кинувшись на телефонную трубку. — Потому что я ему нравлюсь?

— Нравишься? — Видимо, Дженис в жизни не слышала ничего наивнее, поэтому испустила чрезвычайно растянутый презрительный смешок, оборвавшийся, лишь когда в нее попала брошенная мной подушка.

— Алло? — сказала я, тщательно прикрывая решетку от шума, который нарочно затеяла моя сестрица, расхаживая по комнате и бубня под нос зловещую мелодию из фильма ужасов.

Как и ожидалось, это оказался Алессандро, беспокоившийся, не случилось ли со мной чего, раз я не отвечаю на звонки. Теперь, согласился он, уже поздно для ужина, но что я решила насчет завтрашнего праздника у Евы-Марии?

— Да, крестная, — кривлялась Дженис у меня перед глазами. — Как скажете, крестная…

— Я вообще-то еще… — начала я, пытаясь припомнить нее причины, придуманные, чтобы отклонить приглашение, но отчего-то они вдруг показались совершенно беспочвенными теперь, когда я узнала, что он Ромео. В конце концов, мы в одной команде, разве нет? Маэстро Амброджио и Липпи с этим бы согласились, и Шекспир тоже. Кроме того, я не была убеждена, что в мой номер вломился именно Алессандро. Сестрица могла и обознаться, с ней такое случается. Или солгать.

— Решайтесь, — настаивал он голосом, способным уговорить любую женщину на что угодно. Вот что значит опыт, черт возьми. — Это очень много для нее значит.

В ванной Дженис устроила борьбу с невидимым врагом, которого изображала пластиковая шторка, притворившись под конец заколотой насмерть.

— Ну, я не знаю, — сказала я, пытаясь заглушить ее вскрики. — Сейчас такая напряженная атмосфера создалась…

— Так может, проведете уик-энд за городом? — резонно предложил Алессандро. — Ева-Мария на вас очень рассчитывает, она пригласила много гостей. Это люди, которые знали ваших родителей.

— Правда? — Мое любопытство изо всех сил выпихивало из круга слабое сопротивление.

— Я заеду за вами в час, хорошо? — сказал Алессандро, принимая мои колебания за согласие. — Обещаю по дороге ответить на все ваши вопросы.

Когда Дженис вернулась в комнату, я ожидала сцены, но ничего такого не произошло.

— Делай, как знаешь, — сказала сестрица, пожав плечами, словно ей все равно. — Только потом не говори, что я тебя не предупреждала.

— Чужую беду руками разведу. — Я опустилась на край кровати, почувствовав себя совсем обессиленной. — Тебе легко, ты не Джульетта.

— Ты тоже, — сказала Дженис, присев рядом. — Ты просто дочка мамы с закидонами. Как и я. Слушай… — Она обняла меня за плечи. — Я понимаю, тебе хочется на эту вечеринку. Ну, так поезжай! Только не надо чересчур буквально воспринимать историю Ромео и Джульетты. Шекспир не Бог, он тебя не создавал и тебе не хозяин. Тебе самой решать и выбирать.

Поздно вечером мы лежали рядышком на кровати и в который раз листали мамин блокнот. Теперь, зная историю золотой статуи, мы видели, что многочисленные зарисовки трогательных объятий очень даже имеют смысл. Однако в блокноте не нашлось никакого намека на местонахождение могилы. Большинство страниц были покрыты набросками и загогулинами, и лишь одна выделялась бордюром из розочек с пятью лепестками и выведенными каллиграфическим, почерком строками: