— Я так и поступлю, — сказал маэстро. — Если позволите говорить с вами прямо…

— На околичности нет времени, — согласился команданте Марескотти. — Давай выслушаем его.

Маэстро Амброджио откашлялся. Тщательно отрепетированная речь, которую он готовил все утро, сразу вылетела из головы — он едва мог припомнить начало, но необходимость вскоре пересилила красноречие, и он выпалил свои секреты в том порядке, в котором сам их узнал.

— Вы в большой опасности, — начал он. — И если вы мне не поверите…

— Верим! — рявкнул команданте. — Говорите по делу!

— Один из моих учеников, Гассан, — продолжил маэстро, — подслушал разговор в палаццо Салимбени вчера вечером. Он писал ангела на потолке — херувима, кажется…

— К дьяволу херувимов! — взревел команданте Марескотти. — Как Салимбени удумал навредить моему сыну?

Маэстро набрал воздуха в грудь.

— План, если не ошибаюсь, следующий: здесь, в Фонтебекки, не станут делать ничего — слишком много зрителей. Но на полпути, у Порта-Камоллии, где дорога расширяется, сын Толомеи и еще кто-нибудь попытается загородить вам дорогу и столкнуть в канаву. Если сын Салимбени получит над вами преимущество, то удовлетворится тем, что задержал вас. Но это только начало. Когда вы въедете в город, будьте осторожны, проезжая по территории контрад, которые контролирует Салимбени. В Маджионе и Санто-Стефано на башнях будут люди, которым приказано бросать в вас чем-нибудь тяжелым, если вы будете в числе первых трех всадников. В Сан-Донато и Сант-Эгидио будет поспокойнее, но если вы возглавите скачки и у вас будут шансы на победу, то покушения и там не избежать.

Ромео взглянул на отца.

— Что ты об этом думаешь?

— То же, что и ты, — ответил команданте. — Никакой неожиданности, знаю я и ожидал. Но благодаря маэстро у нас появились конкретные сведения. Ромео, ты должен вырваться вперед и удержаться в авангарде. Не щади коня, скачи, и все. У Порта-Камоллии ты должен пропустить соперников одного за другим, пока не окажешься четвертым.

— Но…

— Не перебивай меня! Я хочу, чтобы ты ехал четвертым, пока не выедешь из Санто-Стефано. Тогда можешь прибавить и стать третьим или вторым, но не первым. Не лезь в лидеры, пока не проедешь палаццо Салимбени, понял?

— Это слишком близко от финиша! Мне не обогнать первого!

— Обгонишь.

— Слишком мало времени! Это никому никогда не удавалось!

— Разве сей факт, — мягче сказал команданте Марескотти, — раньше останавливал моего сына?

Завывание труб с места старта оборвало разговор. На голову Ромео надели шлем с головой орла и опустили забрало. Семейный каноник наскоро благословил — возможно, в последний раз — юношу, и художник поймал себя на мысли, что всей душой желает успеха нервно гарцевавшему коню. Уповать Ромео оставалось лишь на милость Девы Марии.

Когда пятнадцать верховых выстроились у натянутых канатов, толпа начала скандировать имена своих любимцев и врагов. У каждого клана были свои сторонники и антагонисты; ни одна семья не снискала всеобщей любви или презрения. Даже у Салимбени был кружок преданных прихлебателей-клиентов, и по таким торжественным случаям, как сегодняшний, честолюбивые заимодавцы ожидали за свою круглогодичную щедрость награды — горячей народной поддержки.