Мистер Гласс вывернул руку Саулу, и я был уверен, что ему нужна только следующая секунда, чтобы сломать Саулу кость. Но взгляд мистера Гласса потух, стал серым, скучным, человеческим в одно мгновение. А в другое Лия ударила его по голове прикладом пистолета. Мистер Гласс смешно пошатнулся и упал.

— Он жив?! — крикнул Леви.

— Да какая разница?!

Лия направила на него пистолет.

(Что там должно случиться с ружьем, появившимся в первом акте? Что должно случиться непременно?)

Она стояла над мистером Глассом, смешно расставив ноги, как девчонка-коп из фильма, и если бы мистер Гласс пришел в сознание, то его встретила бы сомнительная радость лицезреть, что у Лии под юбкой.

— Нет, Лия, пожалуйста!

Мы с Леви рванулись к ней одновременно, но я успел раньше, я выхватил у нее пистолет, спрятал за спину, как игрушку, отобранную у собаки.

— Ты что больная?! Это отец Леви!

— Он пытался тебя убить!

— Родных не выбирают, — сказал Леви и засмеялся, совершенно безумно, а потом вдруг замолк. Наверное, осознал, что произошло, и что происходит. Я осмотрел нас, прекрасных нас. Саул прижимал к себе вывихнутую руку, то и дело облизывая кровь, покидающую разбитую губу, Эли сидел у стены, куда его, наверное, отбросило, он потирал голову, у Рафаэля был разбит нос, у Лии под глазом наливался силой и жизнью симпатичнейший фингал. Только Вирсавия, воинственная Вирсавия, которая спасла мне жизнь, была в полном порядке.

Что касается меня, то я едва не расстался с жизнью, я погиб бы без моих друзей. И это все, наверное, что мы могли противопоставить онтологическому пессимизму вновь открывшихся фактов.

— Что ж, — сказал я. — Любовь побеждает.

— Что? — спросил Рафаэль.

— Сентиментальность изгнала монстра.

Нельзя выиграть войну, но битву — можно. А из многих выигранных битв и складывается, в конце концов, твоя жизнь. Сомнительная гипоксийная мудрость.

— Надо выбираться, — сказала Лия, она пнула мистера Гласса, и мы пошли к двери. Это долгое приключение закончилось, и я отпустил Калева. Этого не советуют психотерапевты, об этом не пишут в книжках по саморазвитию, но, пережив схватку с древним богом, чувствуешь себя заново родившимся.

Тут я себе, конечно, польстил. В моем случае схватка абсолютно точно не удалась, не в физическим смысле.

Лия открыла дверь и завизжала страшно и пронзительно.

— Оскар твой, солнышко, — сказал я, а секунду спустя присоединился к ней. Мы все, в общем. Кинозал был полон мертвецов, долбаных окровавленных зомби. Они двигались, разве что не мычали, нарушая тем самым киноканон. Они шли к нам. Люди, истекающие кровью. Мертвые убийцы, мертвые убитые (хе, какая тавтология). Двигались они быстро, особенно для мертвецов. Мертвые, бледные глаза, мертвая, гниющая плоть, все, что не должно шевелиться — двигалось. Я видел ожоги, обнажающие кости, видел пулевые отверстия всех возможных форматов, видел людей, у которых вовсе не было голов.