Я увидел точку вверху, с которой все началось. Она уже не выглядела, как картина изобилия. Это творение перешло в новый мир. Оставляя ее тут в одиночестве. Новый мир ждал, когда она оголодает по созиданию, и вновь вспыхнет плодородием.

Мне нравилась эта кисть моего разума. С нее все начиналось. И как бы я не убегал от себя, я всегда к себе возвращался. К своим мыслям, чувствам, желаниям. Я лишь только менял местами осознание волшебства и реальности.

– Да, ну и громадина! – Сказал я, глядя на дом. – Какая-то неотесанная скала. Хорошо я хоть, облил ее палитрой своего настроения. Да.

Я вспомнил, как не мог разукрасить дом, стараясь это сделать против своей воли. Ради того, что просто так нужно. Якобы дом, не вписывался в общую картину нового мира. Но теперь я понимал, что этот пустынный уголок, являлся моим местом воспоминаний. Это был портал чувств и желаний. Только вот теперь, он смотрелся нелепо, сверкая то ли красным, то ли розовым цветом. Стоя посреди пустыни печали.

– Ну и ладно! – Рассмеялся я. – Иногда пятна больше, чем холст.

Я имел в виду, что печаль тоже радуется.

По мере приближения к дому, менялось все внутри и вокруг. Что в новом мире было одно и то же. Но все-таки разнилось с этим местом. Будто восприятие начинало расслаиваться на части.

Если сравнивать с земными ощущениями, то можно взять за внимание книгу, или лучше ее информационный смысл. Чтобы земля, исходя из своего разума не описывала бы, она всегда дает информацию множественности. Даже, если книга, будет говорить о тишине и единстве, она все равно несет в себе следы, напоминающие разность. Разжевывая по полочкам тишину и единство, а книга – это именно болтовня тысяч слов, исходящих из одного, книга вначале будет рассказывать из чего состоит единство. Ну например: «из каждого, из вас». В общем, земной бред. Не суть.

Прочитав эту книгу, ум захочет себя назвать разумом, душой, сознанием, полетом, ничем, разграничивая все несуществующим забором.

Также происходило с домом. Он словно выкорчевывал из восприятия новый мир – единую тишину. Даруя шум земли – делил тебя на тело, ум, сознание, душу.

– Ого! – Сказал я удивленно, когда увидел, как появляются человеческие руки. – Как в моих воспоминаниях фантастики земли.

Я говорил о фильмах, с таинственным названием «человек невидимка», или что-то вроде того.

Подходя ближе, можно было заметить слабые островки некоторых участков человеческого тела. Они проявлялись сильнее и больше, в зависимости от расстояния до здания с окнами. Иногда тело становилось похожим на Сахару земли. В эти моменты я забывал про философию миров, и крутился, как супергерой. Издавая странные звуки, вроде: «пиу-пиу».

– Вот это круто! – Кричал я довольный. – Вот настоящее волшебство. А то фигуры тут лепят по всему пространству. Скульпторы, блин.

Я не пытался ущемить чье-то творчество, ведь в мире единства, весь мир был моим. Просто так на меня действовал дом. Я не шутил, я серьезно иногда проваливался в забытье. И оно мне говорило, что кто-то, а не я это сделал, или сказал.

Дом являлся не только островом печали, или порталом между мирами, он еще сквозил сумасшествием. Он разбавлял концентрацию посторонним шумом. – Заливал в глотку вина. И при этом врал, что это не он. А якобы я это сделал сам. Смешно.

– Значит дом, мой новый собутыльник в новом мире. – Говорил я сам себе, не то всерьез, не то в шутку, когда приходил в себя. – «Возвращался в новый мир». – Что ж, неплохо. Без этого видать никуда не деться.

Я рассуждал, как взрослый землянин. Рядом с домом все путалось во мне. Миры, тела, умы, картинки, мысли, действия. Я становился реальной галлюцинацией.

– Забавляешься? – Спросил меня новый мир, когда понял, что нужно вмешаться.

– Да! – Ответил я так холодно, что сам бы холод замерз.