С другой стороны, все время говорят об ударе на Москву. Немцы подвозят к фронту газовые снаряды, мины и пр.
Наши поэты были собраны Щербаковым и Ворошиловым: им велено в три месяца сделать Новый гимн.
Немцы начали уничтожение партизанских отрядов: большие силы регулярной армии, танки и пр.
Найдя убитого командира 1-го Ворош. отряда Гудзенко, они похоронили его с воинскими почестями.
Июль
1-е. Зелено вечное древо жизни! Ждали сражений, продолжается затишье, позволяющее многим моритурусам* пребывать в живых.
Слухи. Немцы предложили мир, оставляя себе Украину и юг и ожидая остальное. Мы отказались. Приехал Дэвис, требуя за Второй фронт отделения партии от правительства, ликвидации колхозов и т.п. Мы отказались и обратились к немцам, чтобы возобновить переговоры. Они отказались. Тогда Сталин полетел в Лондон!.. Но упорна версия, что немцы решили играть на измор. Пожалуй, у них имеются шансы. Эренбург говорил с Захарченко. Говорил, что не ждет немецкого наступления и Второго фронта и что нам очень трудно ждать и надо кончить войну как можно скорее. Вообще очень трудно решить, не имея фактов, — в чем дело. “Все так же буйно издевается над нашей мудростью война”.
Приехал Богоявленский.
Был на выставке трофеев. Она хорошо сделана и интересна. Немецкий “Тигр” монументален. По-прежнему плохо себя чувствую, а дел очень много. И жить-то осталось мало: не больше 10—20 лет (при оптимальном подсчете), но я не чувствую себя старым, а только усталым и, главное, объективным (т.е. в отличие от молодости видящим в жизни то, что в ней есть, а не то, что хочется). Я не мог бы уже увлечься новым другом, влюбиться и т.п. Точнее, не объективным, а трезвым. Этот мой давний порок все усиливается. И скучно, и грустно.
8-е. 5-го немцы начали наступление. Судя по тону печати и по тому, что мы даем сводки по вечерам, как “Последний час”, мы довольны ходом событий. Странно, однако, что мы не даем откликов за границей и что немцы объявили, что наступаем мы.
Но объективно рассуждая — немцы не выдержали первые, и наступление их потеряло уже самое главное — внезапность. Но союзники опять ничего не делают. Правда, ходят слухи, что они организуют вторжение в ближайшие дни. Но Еголин, а он все же ближе к источникам истины, р.к. <руководящим> сферам ЦК, говорил, что, по его мнению, Черчилль может быть только доволен новой тратой наших сил.
Итак — опять живешь, зная, что где-то сейчас в неимоверном грохоте корчатся, умирают и безумствуют многие тысячи людей.
Общий же вывод — это уже начало последнего действия: провал наступления — начало конца немецкой армии, а я полагаю, что провал неизбежен. В случае же успеха они, вероятно, будут брать Москву.
10-е. Сегодня в 4 часа известия по радио начали прямо из Лондона и объявили о десанте в Сицилии. Это осложняет положение немцев — но Второй ли это фронт?! У нас, очевидно, идет мясорубка. Но мы к ней подготовились: говорят, что первое немецкое наступление 5 июля мы встретили ливнем огня: 3000 снарядов падали каждые 21/2 секунды, и немцы откатились, и пять часов было затишье. Не помню, писал ли я о том, что у немцев создана крупная “Освободительная армия” ген. Власова — б. начальника штаба Западного фронта.
Новая реформа с продовольствием: академики и подобные им люди получают с июля лимитные карточки в 500 р. на месяц. Академики союзных республик — тоже лимитные карточки на меньшую сумму — 300 р., как и члены-корреспонденты, доктора и т.п. Какие-то абонементы, которые якобы равняются 2 сухим пайкам. Но т.к. Союз писателей, очевидно, не дает мне обеда лит. “А” и ужина, то у нас положение мало изменится. Писателям дали 50 карточек 1-й и 100 — 2-й категории, а абонементов не дали (пока). Но у многих положение трудное, и некоторые уже едят молодую картошку, которая с грецкий орех величиной.
Нравы: в Пушкине какой-то лейтенант рассердился на группу молодежи и застрелил 2 девушек и 2 подростков, а одну ранил. Это — следствие войны, опустошившей души нашего поколения.
12-е. Все то же. Бои под Орлом. Почему-то газеты очень скупо говорят о Сицилии. Был Скосырев — он говорит, что на большом собрании в Союзе писателей говорилось обо всем (между собой), но не о войне, не об Орле и пр. Народ отупел.
Не так давно был у меня поэт Спектор — лейтенант. После разговора со мной он должен был прыгать через фронт для диверсий по немецким дорогам. Сегодня пришло от него письмо: он вернулся и снова занят стихами.
24-е. …Я все же продолжаю думать, что русская кровь льется во имя строя, а не России. Строй же испытает большие потрясения в дни мира. Война многих изменила, они вернутся с войны “декабристами” и найдут где-нибудь Сенатскую площадь.
Август