Она приложила амулет к ямке на шее.

— Давай покажу, — сказал он.

Петля из сухожилия оказалась устроена таким образом, что ее можно было удлинить, потянув за узелки. Надев Набоже через голову шнур, он пригнал узлы так, что амулет лег прямо у основания горла.

Она представила, как с амулетом на шее, открытым всем взорам, ходит от хижины к хижине, собирая яства для вечернего пиршества. У каждой двери глаза будут устремляться к мерцающему серебру, а затем легкая усмешка покажет, о чем догадалась почтенная мать семейства, вручая Набоже глиняный кувшин с пшеничным пивом. Крестьянка привлекла внимание Молодого Кузнеца! Он признал ее благочестие, ее дар, ее положение ученицы знахарки. И предпочел всем другим девам Черного озера.

Когда они с Молодым Кузнецом, нарушив тишину леса, заговорили о предстоящем празднике, о вепре, которого заколол Молодой Охотник, и о ночных увеселениях, Набожа вдруг почувствовала проступившую на лбу испарину. И это теперь, когда до появления Молодого Кузнеца она старалась плотнее запахнуть кожаный плащ, спасаясь от лесной сырости. Юноша тоже вытер лоб, и сердце у нее затрепетало. Он был так скромен! Но и красив тоже: теплый взгляд, полные губы, широкие плечи. И этот парень, о котором она и мечтать не смела, выделил ее среди других!

Наконец он сказал:

— Мне пора, — но не двинулся с места.

— Это мой первый праздник Очищения.

— Знаю, — ответил он.

— Ay тебя уже второй, — добавила она и поняла, что сглупила. Юноши допускались на праздник с тринадцати лет, а девушки — лишь после того, как у них начнутся крови на новой луне.

Молодой Кузнец кивнул, и она потупила взгляд.

— Тогда до вечера? — сказал он.

Она заставила себя посмотреть на него и снова встретила его теплый вгляд, от которого ее глаза метнулись куда-то ему за плечо.

— До вечера, — кивнула она и подняла было руку, чтобы прикоснуться к его плечу, но опоздала: он уже развернулся и пошел прочь.

Когда Молодой Кузнец совсем скрылся из виду, Набожа вновь прижала пальцы к губам и к палой листве под ногами. Но не успела она полностью выпрямиться, как услышала знакомое пение снегиря: несколько быстрых «чирик-чирик» и затем более низкий и долгий звук. Это звал Арк, ее ровесник, с которым они с детства бок о бок сеяли и жали. Ответить ли ему такой же песенкой, как было у них заведено? Набожа отряхнула юбку от приставших хвоинок. Нет, только не с амулетом Молодого Кузнеца на шее. Но Арк, зоркий и внимательный, пойдет по следам, оставленным ею в потревоженном подлеске и на мшистых камнях, а потом, не успеет она оглянуться, предстанет прямо перед ней, смеющийся, с ниткой от ее платья в руке или с комком грязи, отвалившимся от ее подошвы. И Набожа потянула за узелки, ослабляя шнур и пряча амулет в мешочек, а потом ответила на зов, хотя больше всего ей хотелось остаться одной, чтобы подумать о Молодом Кузнеце и его подарке.

И вот Арк появился перед ней: запястья высовываются далеко за края плаща, большие пальцы ног торчат из обрывков кожи, обмотанных вокруг ступней.

Он вытащил травинку из ее волос и сказал с дразнящей усмешкой:

— У меня для тебя подарок. Угадай, что это.

Она пожала плечами.

— На празднике такое не подаришь, — подсказал он.