Несмотря на амулет в мешочке и смутное ощущение того, что она вероломно утаивает его, Набожа улыбнулась. Ей нравилась эта игра. И Арк нравился: его долговязая фигура, льняные волосы, негромкий голос и светлые чуткие глаза. Было приятно, что он приготовил ей подарок. Хотя вряд ли ценный: как и она, Арк был крестьянином.

— Не камень, значит. И не ракушка.

— Привет из времен еще до Зяби.

Она опять пожала плечами.

— Это то, чего ты очень хочешь, — снова подсказал Арк.

Чего же она хочет? Плодоносного Просвета? Спокойной минутки, чтобы подумать об амулете, покоившемся в мешочке? Или хочет разобраться в том, что недавно произошло с ней и Молодым Кузнецом?

— Ты бродила по опушке, — терпеливо пояснил Арк. — И мне приятно думать, что пришла ты именно за моим подарком.

— Душистая фиалка! — воскликнула Набожа.

— Пойдем.

Он повел ее через ложбину, поросшую дремлющими папоротниками, затем вверх по лесистому берегу вдоль высокого гребня из красного песчаника, называемого Пределом, — голого, если не считать тонкого слоя почвы. Здесь ветер дул сильнее, но они споро продвигались вперед. На-боже стало жарко, и она сбросила плащ.

Внизу расстилалась равнина с полями и примыкающей к ним прогалиной с девятью круглыми хижинами. Дальше, к северу, темнел лес, за которым лежали болота. В их центре виднелась темная заводь Черного озера. Набожу поразило, как далеко простирается мир и как мало она о нем знает. Ей говорили, что она живет на огромном острове, но даже с такой высоты она не видела и намека на окружающее сушу море. Еще ей говорили, что остров поделен на территории, каждую из которых населяет отдельное племя, управляемое своим вождем. Всего таких территорий насчитывалось, кажется, пятнадцать, хотя точнее сказать было невозможно, ибо границы постоянно менялись, когда разгорались старые распри и заключались новые союзы.

На западе она различила лишь пурпурно-серую тень дальних высокогорий. Эти возвышенности окружали территорию, где обитало другое племя с другим вождем. Племя болотников занимало земли, граничащие с высокогорьем. А расстилающаяся внизу равнина была испещрена поселениями, весьма напоминающими деревню у Черного озера.

Друиды путешествовали по острову, оседая в одном из селений на месяц-другой, а потом переходили в следующее. Ни один вождь не знал страну, историю, законы и порядки племен лучше друида. Ни один вождь не умел угадывать волю богов. Предводителя племени болотников так и называли: Вождь. Он обладал могуществом и богатством, это верно. Но даже он преклонял колено в присутствии истинного владыки — друида.

Набоже хотелось остаться здесь, разглядывая окрестные холмы, представляя себе лежащее за ними море. Но сегодня мысли у нее все время путались: тяжесть серебряного амулета в мешочке, обещанный подарок Арка. Она пробежала несколько шагов и догнала его. Наконец они подошли к буковой роще: там, в тени деревьев, раскинулась поляна синевато-пурпурных душистых фиалок: столько цветов сразу Набожа никогда не видела! У нее захватило дух от этой картины, от мысли, что Арк посадил цветы для нее.

Солнце все ниже клонилось к горизонту, а Набожа и Арк на коленях собирали цветки и листья, стараясь брать не слишком много, не отщипывать стебли с бутонами. Перед вечерним празднеством Набожа выйдет на гать, отскребет тело сушеным мхом, промоет волосы и ополоснет их отваром ромашки, чтобы блестели в свете костра. Но главное, ей нужно подумать о том, что теперь у нее есть обязательства перед Арком: ведь она приняла фиалки, его подарок. Нужно ли теперь вернуть Молодому Кузнецу амулет или можно носить его у всех на виду? Самое трудное решение из всех, что ей доводилось принимать.

— Мне еще нужно подготовиться к вечеру, — сказала она и взглянула на разбухший мешок. Арк всегда приносил ей душистые фиалки. Приносил ей радость. Арк прикоснулся ладонью к ее щеке, и Набожа слегка склонила голову, прижимаясь к его руке. Она трижды вздохнула, смутилась; ее знобило, голова кружилась.

— Тогда я пошел, — улыбнувшись, сказал он. Когда он скрылся из виду, Набожа опустилась на ствол поваленного бука. Но ведь Молодой Кузнец точно так же вскружил ей голову? Впрочем, какой смысл задаваться такими вопросами, если она, сколько себя помнила, трудилась в полях вместе с Арком? Она знала, что горда и честолюбива. Приняв амулет, она поступит жестоко по отношению к Рыжаве, которая не на шутку ревнует. Только ли гордыня заставила Набожу принять амулет и желать Молодого Кузнеца? Она сидела, вороша палую листву и прель, и шепотом обещала Матери-Земле смиренно вернуть амулет Молодому Кузнецу, пока не разберется в себе.

Обдумывая слова, которые скажет ему, она сунула руку в мешочек, чтобы еще раз полюбоваться изящной работой. Но пальцы нащупали лишь кожу да нитки. Она обшарила весь мешочек: пусто. Сняла встряхнула плащ, но амулета не было.

Набожа упала на четвереньки, разгребая палую листву. Солнце садилось все ниже и наконец задело горизонт. Она побежала по крутому склону Предела — летела с него, едва успевая переставлять ноги, спотыкаясь, чуть не падая. На том месте, где Молодой Кузнец дал ей амулет, она вновь бросилась на колени и искала, покуда не зашло солнце, покуда не осталось времени лишь на то, чтобы вернуться на прогалину и начать обходить дома с другими девушками — так и не прибрав тусклые, спутанные волосы, не смыв с себя зловония паники и тяжких трудов.

Уткнув лицо в ладони, Набожа заплакала. Она плакала, пока бежала по лесу, а потом через прогалину к своей хижине, к свежему, чистому запаху тростника, которым, из почтения к Матери-Земле, только что устлали земляной пол.