Туман за ночь не рассосался, наоборот, в некоторых местах даже сделался гуще, на помощь вертушек рассчитывать уже не приходилось, помощь группа могла оказать себе лишь сама, больше никто.

Еды не было. Кончилась еда. Морозов озабоченно почесал пальцами темную от загара шею.

— Даже дикобразов, и тех не видно. Вы пробовали когда-нибудь дикобразов, доктор? — спросил он у Романюка.

— Никогда, — Романюк отрицательно покачал головой. — Не приходилось.

— Очень вкусная штука. Что-то среднее между зайцем и курицей. Котлетки получаются первый класс. Вообще в нашей сороковой армии часто случается, что котлеты и суп из дикобраза бывают главной пищей, — тут Морозов, конечно, перехватил, хотя сам он часто попадал в ситуации, когда кроме подбитой из автомата пары дикобразов никакой другой еды в группе не было. Да и эту добычу приходилось растягивать на пару-тройку дней, если эти колючие неуклюжие ежи десантникам больше не попадались.

Случалось, ели змей — очень неплохое блюдо, некоторые ели и облизывались, и готовы были попросить еще, но проси не проси, — добавки не было…

Слепой поход продолжили дальше, шли настороженно, держа автоматы наготове — в каждую секунду могли встретиться с душманами, и тут уж победит тот, кто окажется проворнее…

К вечеру наткнулись на небольшое террасное поле, засеянное пшеницей. Раз попалось поле, значит, где-то рядом находится деревня. Но заходить в нее нельзя, это опасно… Даже не просто опасно, а гибельно опасно: если власть нынешняя в городах еще держится, а кое-где держится очень прочно, то деревня в Афганистане — это сплошная душманская зеленка.

Любой человек, побывавший в Афганистане, хорошо знает, что такое зеленка и сколько в ней стволов может быть натыкано. Самых разных стволов — от древнего бура и современного "калашникова", способного работать и в грязи, и в воде, и в песке, до двухствольного пулемета ДШК, перепиливающего летящий самолет пополам прямо в воздухе. И прикрыто все это бывает миловидными, радующими глаз зелеными кустиками.

Поэтому всякую деревню желательно обходить стороной. Обходить по широкой дуге и при этом постоянно оглядываться. Чем чаще — тем лучше. А вот пшеничное поле обходить не надо, это то самое, что нужно десантникам.

Они тщательно, стараясь не мять стеблей, бережно относясь к колосьям и вообще не оставлять приметных следов, нарвали несколько килограммов сырых колосков, определили их в рюкзак и покинули поле.

Вполне возможно, что намокшая, покоробленная туманом и сквозняками делянка уже не имеет хозяина, поскольку тот, польстившись на американские гонорары, вступил в какую-нибудь шайку-лейку, возглавляемому Саудом по прозвищу Деревянная нога или Муалимом-Учителем, и Учитель выдал ему в короткой стычке с шурави вечный "аттестат зрелости" и велел зарыть героя вместе с другими бедолагами в дробленых камнях, а пшеничное поле осталось дозревать в горах без владельца.

Поскольку дело уже клонилось к вечеру, — туман немного поредел и сделался каким-то странно светящимся, колдовским, словно бы горные духи решили повеселиться, но боясь покалечиться, разгребли своими волшебными граблями пространство, малость разредили серое молоко, — то решили определиться с местом привала. Соответственно — группу разместить так, чтобы народ и поспать немного мог, и в случае налета "Прохоров" защитить себя.

В тумане, да в темноте особо не рассмотришь окружающий горный пейзаж, не оценишь расположение каменных складок и не выберешь толковую точку, где можно приткнуть голову и немного поспать, как не выберешь единственно верную точку, в которой нужно установить ручной пулемет, поэтому размещаться пришлось на ощупь…

На легкий алюминиевый каркас, который Морозов всегда брал с собою в походы, — собственно, он сам его и соорудил, лично, для своих нужд склепал, когда учился в университете в Чебоксарах, часто заглядывал в так называемые "рукодельные студенческие мастерские", где можно было склепать что угодно — и колпак для Карабаса-Барабаса, делающий его неприметным в любой многолюдной толпе, и шапочку для Дюймовочки, которая совсем скроет ее, девочка станет невидимой, превратить оловянного солдатика, каменным грузом идущего на дно, в ловкого пловца, и соорудить машинку, способную самостоятельно, без участия человека, чинить башмаки.

В этой мастерской Морозов, будучи в отпуске на родине, и собрал каркас для небольшого походного укрытия, где ни люди не были видны, ни огонь, даже вечерний чайный аромат, и тот не ощущался, оставался под пологом. Нехитрая поделка эта служила хозяину очень верно — не подвела еще ни разу.