— Са… Садэр…

Замок, что держал закрытыми двери моих воспоминаний, плавится от одного этого имени. Растворяется металлической пылью и просто исчезает. Отпуская тяжким грузом на моё сознание всё то, что телесная боль пыталась заглушить.

— Дави… — с облегчением звучит голос надо мной, и я чувствую мягкое прикосновение сухих рук к своей шее. — Тише, девочка, ты жива.

Я жива…

Я жива! Нет… Я… Я… Я же… Там.

Укус… Яд… Потом… Потом Садэр… Злой Садэр… Темнота… И… И…

Бесчестье.

Слёзы невольно хлынут из глаз, и я чувствую, как они текут горячими дорожками по щекам вниз. Чужие руки касаются плеч, и я начинаю остервенело метаться по простыням, пытаясь избежать то ли болезненных воспоминаний, то ли невыносимой судороги в теле.

Но руки и ноги не слушаются меня, они как будто окаменели. Стали тяжёлыми и… Чужими.

Это пугает до жути, и я ещё начинаю в придаток мычать от бессилия и животного, примитивного страха.

В чьи руки я попала? Что со мной сделали? Что собираются сделать?!

— Фиалковски, да открой же ты глаза!

Меня резко хватают за плечи и трясут от силы пару секунд, и я от испуга открываю широко глаза, тяжело дыша. Через пелену тумана всё вокруг видно расплывчато. Но красные волосы мужчины, что держит меня аккуратно, но сильно за плечи, становятся якорем для моего сознания.

Сквозь слёзы и страх, по-прежнему задыхаясь от нехватки воздуха, я пытаюсь связать пару букв в знакомое имя:

— Фаа… Фаа… Рат.

Постепенно глаза привыкают к солнечному свету, и я распознаю знакомые черты лица наага. Его медовые глаза были как звёзды. Они светились облегчением. Сам змей выглядит не лучшим образом. Усталость коснулась и цвета кожи мужчины, делая чуть серее. И обсохших губ, и лохматых волос.

Отпустив аккуратно меня на подушки, воин-целитель ласково убрал прилипшие к моему лицу волосы и мягко улыбнулся.

— Слава богам, девочка, ты проснулась.

Я рассеянно осмотрелась по сторонам, не зная, куда себя деть и что делать. Я чувствовала себя странно. Вроде ничего не болело, но я не могла пошевелиться. А ещё что-то давило на грудь, будто лишая кислорода.

— Что… Что со мной? Не могу… Не могу…