— Я говорил тебе спросить всё прямо. Поговорить с ней! Ты сделал это?

Луч света проникает в мой затуманенный яростью и гневом разум. На миг я теряюсь и делаю шаг назад, отводя волосы от лица.

— Все факты говорили против неё.

— Да ты что? — театральной закатывает глаза целитель и роняет исторический смешок. — Факты? Садэр, да бесы тебя раздери, какие к чёрту факты?! Всё так давно лежит на поверхности, и ты не видишь, а сейчас говоришь об фактах?!

— Змей… — усталость накатывает волнами, и я просто выдыхаю чуть слышно: — Её видели…

Но он перебивает меня резко, не обращая внимание на мой вид.

— Кто-то видел, кто-то услышал, кто-то нагло придумал, вторые от зависти сказки сочиняют… — злобно фыркнул он, а потом тяжко вздохнул, откидывая голову назад и на миг прикрыв глаза, промычал, как будто сокрушался о том, что случилось.

— Мммммм… Идиотина… Ты так и не понял. Из нас всех она выбрала тебя. Смертоносного воина с грубым жёстким характером, хоть и знала, что ты шаад. Думаешь, Давина не знала, из какого племени ты? Не знала, что шаады не женятся? Не знала, что они даже постоянных любовниц не заводят? Но! Даже понимая всё это, она держалась за тебя! За тебя, чёрт возьми! Хотя с её внешностью и молодостью могла лечь под любого из нас и, возможно, даже получить статус постоянной любовницы. Это тебе не факт?!

Сердце отяжелело в груди, и мне стало совсем не по себе. В голове мелькал её образ. Умом я понимал, что это так, и змей прав.

— Но к ней приходил же мужик. Эктар видел…

Подал голос Ари, я схватился за голову и осел прямо на полу. Всё так запутано и тяжело.

Сердце упрямо желает расправы одной половиной, а другой — приласкать и утешить девчонку. Разум пытается найти ответы, но вспоминает лишь слова хозяйки таверны и испуганные глаза Давины, а душа… А душа воет в агонии.

— Садэр… — голос Фаарат утратил былую ярость и яд, опустив руку мне на плечо, друг тихо сказал: — Как целитель я тебе говорю, что девушка девственница, как друг — что она не виновна. Но если мои слова не внушают тебе доверия, иди и сделай то, что собирался. Наказание ли это или надругательство, результат будет один. Решать тебе, она твоя пара.

Друг отошёл от меня, а все остальные молчали. Не думал я о них всех, позабыл. Только она на уме, и болит в груди, когда думаю, что изменила.

Но когда ловлю себя на мысли, что всё это ложь, и я мог бы её изнасиловать, кровь в жилах стынет, а воздух покидает лёгкие, оставляя меня задыхаться в страхе.

— Тут это… В общем, — откашлялся Бельяр, на медведя было страшно смотреть, он впервые выглядит так виновато. Кажется, мы оба глубоко внутри знали, что она не виновата, только гнев затуманил нам глаза. — Я вот что нашёл в её комнате.

Привлекая к себе внимание, медведь положил на стол обломки чего-то. Поднимая взгляд и фокусируясь, на миг я напрягся.

Рука.

Нога.

И часть шеи и плеча.