Промямлила я, уже отдаваясь мягким объятиям Царя Сна. Услышав где-то на периферии мозга ответ наага, что заботился обо мне все это время.
— Потому что с той, которую любишь, по-другому никак.
Наверное, прошло больше десятины, руки до конца еще не исцелились, тем не менее, когда Фаарат исчезал по своим делам, я пыталась по немного ходить по комнате.
Чаще всего ко мне заглядывал целитель и его сородич, что так любезно приютил меня. Хотя вру… Однажды приходил Бельяр, медведь виновато топтался у порога добрые пятнадцать минут, потом, не найдя в себе смелость посмотреть мне в глаза или хотя бы заговорить, поставил на край стола добрую горсть спелой земленики и спешно убежал.
Пару раз заходил и Зен, я была ему благодарна за свое спасение, тем не менее была слишком истощена морально. Так что на моё сухое «Спасибо» оборотень ответил кривой ухмылкой.
— Ну извини, в слейдуший раз пройду мимо и не буду мешать.
Я недоуменно посмотрела на него и спросила:
— Что ты… Что ты имеешь в виду?
— У тебя вид человека, которому обламали все планы. Уж извини за мои бестактные попытки спасти тебе жизнь.
Закусив губу, я опустила голову, пряча лицо за спутаными кудрями.
— Зен, мне сейчас плохо и…
Меня беззастенчиво перебили, грубо роняя слова с отеческим нравоучением.
— Хватит убиваться и забивать себя живую в гроб! Ты жива, руки, ноги целы! Да, слегка потрепали и обвинили не по заслугам, но главное — ты почти невредима. Легко отделалась! Другим так не повезло, — он отвёл взгляд и сжал пальцами спинку кровати до хруста, вспоминая что-то своё. — Поднимись и живи дальше, потому что не всем дан этот шанс. А то… Одна сидит и убиваеться в одном углу… А другой ищет смерти со свечкой.
Эта его последние фраза долго мучила меня. Я постоянно его вспоминала, того, кого… Наверное, ненавижу? Или боюсь? Или..?
Но он так и не пришёл ко мне.
Я слышала иногда в коридоре голоса мужчин.
Оборотней.
Грубый, приказной тон командира; мелодичный с нотой высокомерия голос Ари; словно мёд стякал с ложки тягуче-медленно слова из уст Баатара. Но его… Бархатный, холодный, уверенный голос так ни разу не услышала.
Так хотелось ударить по сильной груди. Со всей души влепить пощечину. Накричать, как он кричал на меня! Унизить!
А потом расплакаться.