— Это плохо? — спросил я.

Шаман Ледяных Огней замялся, задумался.

— Нет, — сказал он.

— Можете считать, что это было и то, и другое одновременно, — сказал я. — В конце концов, и духов я призывал в свидетели, и кровь использовал.

— Но так не делают, — произнёс Зутбог.

— Что мешает? — хмыкнул я.

— Так не принято… — пожал хрупкими плечами старик.

— Главное, что оно сработало, — сказал я. — А остальное не так важно. Мы теперь один народ.

Один народ, одно государство, один вождь. Орки везде будут орками, гонимыми отовсюду зеленокожими уродами, монстрами, и никакие договоры и дипломатия не будут работать, просто потому что никто не будет воспринимать нас как равных. Тем более высокомерные эльфы, которые и так с трудом мирятся с необходимостью жить в союзе.

— Скажи, Зутбог, откуда появился самый первый орк? — спросил вдруг я.

— Как это откуда? Из глины, степной травы и ветра, — произнёс он таким тоном, будто втолковывал это неразумному детёнышу.

— И его жена? — спросил я.

— Конечно!

— Ундзог, ты что, забыл вообще всё, чему я тебя учил? — вклинился в разговор слепой Гарул.

Этот его вопрос я проигнорировал.

— И это значит, что потом они родили всех остальных. И мы все происходим от одного корня, а значит, уже являемся братьями и сёстрами, — сделал вывод я. — Или это не так?

— Так, — подтвердил Зутбог.

— Так и есть, — хмыкнул Рутгор.

— Так и есть, — повторил я вслед за ним. — Я просто напомнил это всем.

Шаманы притихли, раздумывая над моими словами.