На сей раз возразил Закари:

– Да это смешно, Квин. Отец был по большей части негодяем. Не могу и представить, чтобы кто‑то получил от него деньги, особенно такая женщина, как Кэти. Да он бы проглотил ее с потрохами.

– Ну и как тогда объяснить этот чек? И она знала про него – она сама мне сказала.

Воцарилось молчание. Внезапно Фаррелл произнес:

– Саша…

Квин и Закари в непонимании уставились на него.

– Расскажи‑ка подробнее, дружище, – протянул Зак.

Фаррелл ударил кулаком по столу.

– Да вы подумайте, как отец обращался с Сашей! Унижал ее, подрывал уверенность в себе, старался разлучить нас. Что, если отец узнал про вас с Кэти и предложил ей сто тысяч, чтобы она ушла от Квинтена? А она взяла деньги – ведь не для себя, а для того парня.

Квин одним глотком осушил полбокала пива.

– И что это меняет? Она солгала мне.

Зак поднял руку, на лице его застыло странное задумчивое выражение.

– Стоп. Что, если ты прав наполовину, Фаррелл? Отец вполне мог поступить так, но Кэти могла и не взять денег. – Он пристально посмотрел на Квинтена. – У тебя есть доказательства того, что чек обналичен?

Квинтен растерянно произнес:

– Нет.

Зак вытащил телефон.

– Отец ненавидел онлайн‑операции, потому я помогал ему. Тот аккаунт не закрыт. Какой, говоришь, это был месяц?

– Апрель, – произнес Квинтен, чувствуя, что губы его не слушаются.

Какое‑то время все трое молчали, пока Закари искал нужную запись. Наконец он бросил на братьев ликующий взгляд:

– Нашел. Чек не обналичен, деньги на счете.