Кэти напевала за работой. Настроение ее было неплохим, уборка помогла размяться, да и делать что‑то полезное оказалось весьма приятным. Она не сильно напрягала руку. После завтрака Квинтен промыл порез и наложил новый пластырь, и ранка выглядела куда лучше, чем вчера.

Сбежав по лестнице за бумажными полотенцами, Кэти наткнулась на Квинтена. Лицо его потемнело от гнева, глаза метали молнии. Он бросил ей в лицо какой‑то журнал.

– Не желаешь объясниться?

Кэти была так напугана, что даже отступила на шаг назад.

– Я не понимаю, что это?

– Может, журнал ты и не видела, но должна помнить вот эту запись. – Квинтен ткнул пальцем в страницу. – Узнаешь?

Сердце Кэти упало.

– Я надеялась, ты никогда не узнаешь. Мне жаль, Квин.

Квинтен побледнел.

– Ты даже не отрицаешь, что это было?

– Как я могу отрицать? – смущенно спросила Кэти. – Он выписал этот чек. Я не хотела, чтобы ты узнал, потому что понимала, что это причинит тебе боль. Вот и молчала.

Квинтен провел рукой по волосам. Видно было, что его разрывают противоречивые эмоции.

– Почему ты не попросила денег у меня? Зачем было идти к отцу? Неужели ты была такого низкого обо мне мнения, что полагала, я не помогу?

На миг Квинтен умолк и потрясенно посмотрел на девушку.

– Ты, наверное, решила, что его смерть списывает все долги? Потому и решила держать все в секрете?

Кэти почувствовала, как у нее задрожали ноги, а внутри что‑то сжалось и словно опустилось. Он ничего не понял!

– Постой, – сказала она. – Ты и впрямь думаешь, что я взяла деньги твоего отца, а тебе ничего не сказала?

– Не уворачивайся от ответа, Кэт, теперь это бесполезно.

Прежде чем она успела возразить что‑либо, раздался оглушительный стук в дверь, и спустя мгновение в дом буквально ворвались Закари и Фаррелл.