– Нужно снять обувь, иначе разнесем стекло по всему дому.

Кэти кивнула.

– Позволь мне подержаться за тебя.

С трудом она стащила обувь и спустилась на пол. Квинтен последовал за ней. Усадив Кэти в кресло, он произнес:

– Сначала нужно взять фонарики. Нужно беречь заряд телефона. Пойду на кухню, я быстро.

Квинтен обругал себя за то, что не подумал об этом раньше. К счастью, он с братьями ответственно подходил к подготовке жилья к ударам стихии: у него всегда был запас спичек, фонарей и другого необходимого оборудования.

Взяв два мощных фонарика, он вернулся в гостиную. Кэти сидела, откинув голову на спинку кресла и закрыв глаза. Когда Квинтен включил свет, сердце его ушло в пятки: кровь была повсюду, она покрывала футболку девушки и брюки.

– Боже, Кэт. Где ты ранена?

Она убрала руку, и Квинтен сумел наконец разглядеть, в чем дело. По‑видимому, когда ветка разбила окно, большой осколок стекла воткнулся в предплечье Кэти – он по‑прежнему торчал, и из раны сочилась кровь. Сглатывая ком в горле, Квинтен присел на столик рядом.

– Хочешь, я принесу аптечку или сможешь сама дойти до ванны? – спросил он дрожащим голосом, отметив, что взгляд Кэти как‑то рассеян – видимо, она все еще была в шоке.

Вздохнув, она попыталась улыбнуться, но улыбка тут же угасла.

– Я дойду, – сказала она, медленно вставая. – Комната кружится.

– Не упади в обморок, дорогая.

– Хорошо.

Медленно они дошли до ванной комнаты, где Квинтен усадил Кэти на прихваченный по пути небольшой стул. Сложив у нее на коленях полотенце, он обратился к раненой:

– Положи голову на столик, если тебе плохо.

– Не трогай мою руку, – умоляюще прошептала она. Кэти ненавидела осколки и занозы, а здесь из ее руки торчал огромный кусок стекла.

– Нужно хотя бы промыть рану, – тихо произнес Квинтен. – Я возьму перекись водорода. Больно не будет.

Кэти вздохнула.

– Хорошо.