Апполинарий Григорьевич изволил почивать от Твери до Чудова, а после пробуждения имел вид слегка помятый, но воодушевлённый.

— Удивляюсь я вашему здоровью, Василий Иосифович! — произнёс он после водных процедур и литра сельтерской. — Впрочем, я не о том. Представляете, я сон видел, будто летаю!

— Хороший сон, — согласился Красный. — Тоже предпочёл бы отправиться дирижаблем, а не ползти по железной дороге. Но увы, вся воздушная техника задействована в Восточном Туркестане и на бывших китайских территориях, даже пассажирское сообщение отменили и освободившиеся машины отправили туда.

— Да причём тут дирижабли? — слегка обиделся Куликовский. — Медлительные и неповоротливые гиганты. Левиафаны неба! А в моём сне я был я был маленькой, злой и хищной птицей, со стреляющими прямо из рук-крыльев крупнокалиберными пулемётами.

— Помнится, в воздушном бою вы неплохо управлялись с пулемётом, Апполинарий Григорьевич.

— Не то, — поморщился подпоручик. — Во сне у меня были скорость, маневр и изумительная управляемость. Знаете, такая необыкновенная лёгкость во всём теле образовалась! И всё это без применения эфирной энергии. К чему бы такое могло присниться?

— К новому назначению, — предположил Василий. — И оно будет связано с летательными аппаратами тяжелее воздуха.

— Да полно вам, Василий Иосифович, — улыбнулся Куликовский. — После разоблачения аферы братьев Райт всерьёз говорить об этих этажерках неприлично.

— Есть мнение, Аппалинарий Григорьевич, что за ними будущее.

— Вот как? И кто же это мнение высказал?

Василий вернул улыбку:

— Ходят слухи, что этими этажерками заинтересовался наследник престола. Мало того, из заслуживающих доверия источников стало известно о высочайшем одобрении изысканий в этом направлении.

Куликовский не стал уточнять об источниках информации, но всерьёз и надолго задумался. Мысли легко читались на его лице: … интерес наследника престола… новое направление… внимание императора… шанс исправить ошибки молодости и не самую лучшую репутацию гуляки и никчемного болвана… перспективы карьеры в случае успеха… при неудаче всяко не станет хуже, чем сейчас…

— А вы знаете, Василий Иосифович, я ведь тоже много размышлял над этой темой, и нахожу аппараты тяжелее воздуха весьма перспективными. Вот вы, как непредвзятый и не ангажированный человек, в каком качестве меня бы там применили?

— Не знаю, — не совсем честно признался Василий. — Может быть, испытателем новой техники? Дело рискованное, но разве можно хоть чем-то испугать лейб-гвардии егерей? Никто кроме нас!

Куликовский горделиво приосанился и покосился на вешалку, где висел китель с белым эмалевым крестиком на колодке цвета огня и дыма:

— Вы правы, Василий Иосифович, риск есть наша профессия и призвание. Но я так понял, вы не только владеете информацией, но и…

Многозначительное и намекающее молчание после оборванного на полуслове вопроса. Естественно, Красный не собирался упускать возможность заполучить добровольца-испытателя на свой будущий завод.

— Разумеется, Апполинарий Григорьевич. Вы же получили приглашение на Первомайский бал в Гатчине? Вот там я и представлю вас нужным людям.

— На весенний императорский бал? — подпоручик задохнулся от переполнившего его счастья, но тут же погрустнел. — Нет, не получил.