— Прошу простить этого недостойного Хуа Гофэна за дерзость, господин, но вы неправильно поняли наши предложения. Генерал Ван Дзинвэй нижайше просит произвести наступление на ваши позиции с семнадцати ноль ноль до семнадцати ноль пять по местному времени, после чего войска будут отведены на исходные рубежи и начнут готовиться к почётной капитуляции. В благодарность за разрешение на наступление вам будет выдан настоящий английский полковник! Представляете, этот негодяй незаконно находится на территории Российской Империи, тем самым нарушая указ божественного императора Иосифа.
— Полковник?
— И целый взвод охраны при нём.
— Зачем нам целый взвод?
— Понял, господин, мы принесём только головы.
— Зачем нам их головы? Нет, это лишнее.
— Соглашайтесь, Василий Иосифович, — попросил доселе молчавший прапорщик Куликовский. — Они очень даже нужны.
— Зачем они вам, Аполлинарий Григорьевич?
— Матушке письмо напишу. Вы же не откажете помочь его переслать?
— Вы хотите отправить матери отрезанную голову?
— А что такого? — в свою очередь удивился Куликовский. — Если на ней будет форменный головной убор английской армии, то всё в правилах приличия.
— Да, но отрезанная голова…
— Ничуть не страшнее моего батюшки с глубокого похмелья. Так я могу на вас рассчитывать, Василий Иосифович?
— При всём уважении к вашей семье, Аполлинарий Григорьевич, вынужден отказать. Мы не варвары в отличии от…
Толстяк смиренно дождался, пока русские офицеры закончат разговор, и только потом с обязательным поклоном спросил:
— Этот недостойный Хуа Гофэн может сообщить своему генералу о положительном решении?
Василий подумал, и пожал плечами:
— Пожалуй, атаку в обозначенное время мы вам можем разрешить, а всё остальное обсудим по её результатам, — и добавил для переводчика. — А вас я попрошу остаться.
Генерал Ван Дзинвэй с философским спокойствием истинного конфуцианца смотрел на беснующегося англичанина, и делал вид, будто так оно и нужно. Эка невидаль — орущий и брызгающий слюной английский полковник!
— Генерал, почему вы до сих пор стоите на месте?