– И, как оказалось, я наткнулся на другое преступление.
Теол вздохнул и нагнулся, подняв подушку, из которой извлек живую курицу. Она была ощипана, только стержни перьев торчали тут и там. Птица трепыхалась, пытаясь хлопать вялыми розовыми крыльями, мотала головой на тощей шее. Теол протянул ее агенту: – Вот. Признаюсь, мы почти не надеялись на получение выкупа.
Какой-то стражник за спиной Танала сдавленно хихикнул.
Танал скривил губы.
– Ах, так, – вздохнул Теол. – Если бы вы проверили отчеты Адвокатской коллегии за прошлый месяц, господин, то обнаружили бы там официальное прощение, выданное Джанат Анар. «За отсутствием обвиняемого» – тот тип амнистии, которое ваш род использует в случае полного и тщательно организованного исчезновения субъекта. Итак, находящаяся здесь ученая полностью амнистирована, что, в свою очередь, означает – я не укрывал беглую преступницу. Что до Багга… ну, когда выследите его, передайте, что он уволен. Я не допускаю негодяев в свой дом. Кстати, говоря о негодяях… вы уже уходите?
– Слушаюсь, господин!
Багг свернул за угол и обнаружил, что узкий проход к дому Теола заграждает туша недавно забитого бычка с раскинутыми ногами и высунутым белым языком. Аблала Сани, обхватив рукой сломанную шею животного, кряхтел и напрягал мышцы; лицо его покраснело, на висках и шее выступили синеватые вены, по сложной пульсации которых было хорошо заметно – у Тартенала не одно сердце.
Тащивший добычу к двери Теола великан заметил Багга, и глаза его вспыхнули: – О, хорошо. Поможешь.
– Где ты его взял? Ну, неважно. Он не пройдет в дверь, Аблала. Придется разрубить снаружи.
– Ох. – Великан помахал рукой. – Вечно все забываю.
– Аблала, Теол дома?
– Нет. Никого нет.
– Даже Джанат?
Тартенал, не сводивший глаз с прочно застрявшего в переулке бычка, потряс головой. – Придется отпилить ноги. О, куры дома.
С каждым шагом к дому Багг волновался все сильнее. Сейчас он понял, что не зря. Но нужно было не просто нервничать. Нужно было предвидеть.
Багг вскарабкался на тушу, протиснулся мимо Аблалы – это оказалось легко, ведь здоровяк был весь в мыле – и побежал к двери.
Створка сломана и висит на одной хлипкой петле. Внутри четыре курицы маршируют по полу, словно заправские солдаты. То же самое пытается проделывать и подушка Аблалы.
Скоро в штабе истопатов случится сцена. Ничего нельзя поделать. Полное уничтожение, поток гнева Старшего Бога – ох, слишком рано, слишком многие головы поднимутся, слишком многие глаза сузятся, языки задвигаются, впитывая голодную слюну.