– Иногда кажется, что так. – Ох, как Шерк хотелось пить вино без того, чтобы оно не просачивалось во все отверстия! Хватило бы кружки или двух.
– Император, чьи поступки продиктованы мечом, – говорила Тавора. – И который, однако, совершенно неопытен в управлении империей.
– Да, для него это скучная обязанность, – с улыбкой согласилась Шерк.
– Тисте Эдур опираются на мощь бессмертного правителя; они живут, грезя, будто правят государством. Однако реальность вовсе не так восхитительна.
Шерк Элалле кивнула: – Эти Эдур были народом рыбаков. Охотниками на тюленей. Строили из дерева. Их полдюжины племен или чуть больше. Некий король – ведун, Ханнан Мосаг, провел войну объединения. Почему именно он не завладел ужасным мечом – знают только сами Эдур, но нам они не рассказывают.
– Этот Ханнан Мосаг еще жив? – спросила Адъюнкт.
– Он новый Цеда императора.
Мертвяк прекратил храпеть. – Верховный Маг Империи, – сказал он. – Цеда – это деградация слова «цедансия». Готов побиться об заклад. «Цедансия». Какой – то ритуал времен Первой Империи. – Он приоткрыл глаза. – Эброн не удивился. Этот Летер – какая-то забытая колония Первой Империи. – Тут тяжелые веки снова опустились. Еще миг – и комнату вновь огласило зычный храп.
Шерк Элалле захотелось откашляться, однако он удержала себя. И так дела тут тухлые… – Суть в том, Адъюнкт, что Тисте Эдур не могут управлять как дома. Они охотники и воины – то есть мужчины. Женщины, насколько я могу судить, занимаются бестолковой мистикой. С начала завоевания они пропали из вида.
В коридоре застучали сапоги. Дверь открылась. В комнату вошли Гвалт, Наоборот и двое летерийских солдат. Одна из них – женщина, в чине Атрипреды.
Тряс Брюллиг дернулся в кресле, чуть не опрокинувшись. Лицо его исказилось. Он вскочил: – Черт из гребаной пучины дери каждую чертову ведьму!
– Да, дела плохи, – слегка улыбнулась ему Атрипреда. – Мною избран Восход, и это не ты. Йедан, выброси дурака вперед задом. Любое окно подойдет.
В глазах Брюллига внезапно блеснул страх. Солдат при Атрипреде сделал шаг…
Меч Гвалта молнией вылетел из ножен. Он упер его в живот солдата, заставив остановиться. – Может, нам всем следует сделать пару шагов назад, – протянул он. – Адъюнкт, позвольте представить Атрипреду Яни Товис и Дозорного-на-Берегу Йедана Деррига. Он сержант какого-то берегового патруля. Атрипреда? Что-то вроде капитана или командора. Так или иначе, они командовали полузатонувшим корытом, которое Напасть вытащила из бури.
Адъюнкт нахмурилась, глядя на Яни Товис. – Атрипреда, привет вам. Я Адъюнкт Тавора Паран из Малазанской Империи…
Яни Товис не отвела взгляда: – Вы командуете вторжением? Сколько солдат вы высадили на берег, Адъюнкт? Десять тысяч? Двадцать? Я видела корабли, сгоревшие корабли – вы повторили за нашим флотом весь путь от вашей империи? Слишком долгий путь для маленькой мести, не правда ли?
Шерк снова захотелось вина. Ну, по крайней мере теперь смотрят не на нее.
Лоб Адъюнкта избороздили еще более глубокие морщины, отчего она стала еще некрасивее. – Если желаете, – холодно произнесла она, – можем определить ваш статус как военнопленных. Хотя трудно охарактеризовать тонущий паром как карательную экспедицию. Согласно донесениям, вам скорее подходит статус беженцев. Не так ли? Скромный отряд солдат, заботящихся о толпе стариков, старух, детей и прочих невоеннообязанных. Вы плыли сюда в надежде, что остров остался независимым? – Она сверкнула глазами на Брюллига, который стоял прижавшись к стене. – Вы знакомы с Трясом Брюлигом. Полагаю, вы приплыли, чтобы разрешить личные недоразумения.
Яни товис спокойно посмотрела на нее пожала плечами: – Едва ли личные. Тряс – это племенное имя, им при желании можно предварять имена мое, Йедана и любого из «толпы» так называемых «беженцев». Трясы издавна обитали на западном побережье и некоторых островах. Нас давно покорили летерийцы. – Она снова подняла плечи. – Мое дело к Брюллигу касается вопроса о наследовании.
Тавора вздернула брови: – Наследование? Вы заботитесь о нем, даже будучи покоренными?