Отведя взгляд, она поневоле уперлась глазами в Мертвяка. Ох, что за имечко забавное. В некотором смысле он еще хуже. Она подозревает, что он проник во все ее секреты, какой бы скрытной она не пыталась быть. Да, он может чуять ее, и не только протухшие травы. Он ее унюхал с самого начала. «Не такой ли подлец проклял меня в самом – самом начале? Нет, не так. Таланты Мертвяка неведомы Летеру. Эти таланты заставляют думать об умирающей башне Летераса, о Чашке и курганах во дворе».

К счастью, сейчас он дремлет, опустив подбородок на широкую грудь. Не пришлось поймать очередной понимающий взгляд.

«Ах, если бы здесь оказался Теол Беддикт! Они у него заерзали бы. Вот только от смущения – или от смеха? Смех – это было бы очень, очень плохо. Для меня. Для всех, кто сидит рядом. Ладно, забудем Теола Беддикта. Похоже, я разум теряю».

Адъюнкт обратилась к ней: – Капитан, я долго беседовала с Трясом Брюллигом, пытаясь пополнить знания о вашей Летерийской империи. Однако его ответы оказались чрезвычайно неудовлетворительными…

– Бедняга Брюллиг угнетен, – ответила она, – и влюблен. Гм… может, определение «неуправляемая похоть» более подходит к состоянию его жалкого, ограниченного ума?

«Ха, я перещеголяла самого Теола! И не рискуя захохотать!»

Брюллиг вытаращился на нее.

Сержант Бальзам склонился в Горлорезу: – Что она сказала?

– Император, – сказала Тавора.

Шерк нахмурилась, ожидая продолжения.

– Император Тысячи Смертей.

– Уверена, это преувеличение. Едва нескольких сотен. Поборники. Они пока что все умирали.

– Полагаю, Эдур отлично его защищают внутри дворца.

Шерк Элалле пожала плечами: – Адъюнкт, мало деталей просачивается о творящемся в Вечной Резиденции. Канцлер и весь его персонал – летерийцы – остались на службе после завоевания. Также имеется могущественная тайная полиция – тоже из летерийцев. А аппарат управления экономикой – тоже летерийцы.

Татуированная дикарка фыркнула: – Тогда что, во имя Худа, делают Эдур? Куда они встроены?

– Сидят наверху, – ответила Шерк, – и качаются.

Молчание повисло надолго.

– Но, – заговорила наконец Тавора, – императора нельзя убить.

– Точно. – Шерк наблюдала, как ее слова пролагают путь в сознание малазан – кроме Мертвяка, конечно, чей храп перекатывался по темной комнатке – пещере словно рев морского прибоя.

– Разве это не имеет значения? – удивилась Тавора.