Глава XIV

Миллион за булыжник

Бонзельс, усадив против себя Эрну Энесли, держал в своих руках кончики ее пальцев. Безмолвная женщина под вуалью приготовилась выслушать стереотипную фразу:

— Ничего нового! Об экспедиции нет никаких сведений.

В сущности, она не отдавала себе отчета в том, почему ожидание возвращения экспедиции до такой степени наполняло ее трепетом. Но образ очень большого, очень черного и смешного человека, который так заботливо и дружески к ней отнесся и так взволновал ее своими слезами при прощании, все время находился перед глазами, и она так свыклась с этим образом, что несуществующий около нее человек, казалось, находился рядом, тут, около нее… Одно воспоминание об его восторженной улыбке, которая заливала все его лицо, когда он смотрел на нее, и об осторожно-нежном прикосновении его громадных рук, которыми он мог бы задавить быка — ее успокаивало.

— Они живы, мисс Энесли!

Когда первое волнение ее улеглось, она спросила о подробностях.

— Вы прочтете завтра утром в газетах подробные сведения о них. Я получил из редакции только что копии телеграмм. Мне, видите ли, всегда без замедления присылают те из них, которые касаются научных вопросов. Кроме того, я получил длиннейшее письмо от фон- Вегерта.

— Когда они приедут?

— Их можно ждать через неделю. Жертв много, но ваши Голоо и Гарриман целы.

Она вся сжалась.

— А Мэк-Кормик?

— Тоже. С ним произошло событие исключительно- го для него значения: в Кон-и-Гуте он нашел своих детей!

— Но ведь его дети были убиты? Мне рассказывал об этом Голоо в те дни, когда мы коротали время: я — перед своим отъездом в Париж, он — в экспедицию.

— У Мэк-Кормика было двое детей, — девочка и мальчик, — и, действительно, их трупы были найдены, но дело в том, что они никем не были опознаны. Их мать, сестра Ораз-хана, незадолго перед этим таинственно отравленная, по обычаю рокандского дома на груди своих детей поставила особые знаки. Вот эти-то знаки и дали Мэк-Кормику повод думать, что найденные трупы — трупы его детей.

— На трупах были эти знаки?

— Вот именно. Теперь оказалось, что Мэк-Кормик нашел детей. Фон-Вегерт пишет мне, что он первое время боялся за его рассудок, — так был счастлив несчастный.

— Как же это произошло?