— Знаете, сэр, мне трудно решить, что я больше не люблю: быть под землей или над землей! Понятия не имею ни об аэропланах, ни о полетах, никогда даже не присутствовал на них!

— А ведь если бы… — как бы про себя заметил ученый и стал перелистывать брошюру, представлявшую собою полное описание аппарата с приложением чертежей и инструкций для механика и летчика.

— Парижская марка! Посмотрите, Мэк-Кормик, есть ли в аппарате бензин?

— Есть! Машину приготовили для полета, что очевидно! — проговорил Мэк-Кормик, тем временем внимательно рассматривавший баки.

— Подкатите ее к выходу!

Незначительным усилием одного только Голоо белая птица медленно и плавно, совершенно бесшумно была передвинута в требуемом направлении.

— Теперь идем дальше!

— Зачем она нам? Никто из нас не сможет ведь управиться с этой штукой, — спросил Голоо, но не получил ответа.

Фон Вегерт сделал неопределенный знак рукой и вырвал из брошюры заглавный лист, пряча самую брошюру на груди.

— Вот мой ответ на один из ваших вопросов, Мэк- Кормик, который вы мне когда-то задали, — сказал фон-Вегерт, протягивая листок. Мэк-Кормик взял его из рук ученого. Но как только он поднес текст к фонарю и взглянул на него — изумление отобразилось на его лице.

Передайте его высочеству через сум-пан-тинца Чи-Ланг

— прочитал он вполголоса надпись, сделанную размашистым почерком на французском языке. Подняв голову, он спросил:

— Значит… Значит, этот аэроплан принадлежит. хану?

— Рассмотрите-ка клеймо на обороте!

— По-видимому, это «Ех libris»…

— Да, но чье?

Мэк-Кормик вгляделся в штамп. Лицо его стало еще серьезнее.

— Книжка принадлежит профессору Шедит-Хуземи, — сказал он.

— Мало того!

Мэк-Кормик сделал вопросительное лицо.