— Подождите!

Он поднял камень и бросил его в зверей. Ни один из них не пошевельнулся.

— Пожалуй, можно идти…

Первым пошел Голоо. За ним Гарриман и фон-Вегерт. Сзади своей медлительной походкой шел Мэк- Кормик. На секунду он остановился и сказал:

— Ну а как мы пройдем утром, если они к тому времени проспятся? Утром они будут особенно злобны! Не лучше ли собрать здесь у входа, как это мы сделали в змеиной пещере, немного хворосту с тем, чтобы нам можно было утром подпалить его, — под покровом огня и дыма мы сумеем проскользнуть…

— Великолепно! — воскликнул фон-Вегерт. — Но кроме того, мы сможем воспользоваться ведь и факелами.

Гарриман бросился набирать сучья и сухие травы. Вскоре в центре входа был сложен довольно большой костер.

— Ба! Да мы забыли огниво! — с ужасом воскликнул Голоо.

— Нет, оно со мной, — возразил фон-Вегерт. — Я собрался в пещеру, как заправский исследователь, — до- бавил он, улыбаясь.

Странное зрелище представляла из себя эта группа людей, с фонарем, факелами, канатами и бечевой в руках, стоявшая перед наружным отверстием в пещеру.

Высокий фас горы уходил в темную высь, словно лоб доисторического чудовища, подогнувшего под себя ноги и лежавшего с разинутой пастью. Вблизи отрео- стие напоминало собой готический портал с аркой.

Перешагнув запретную черту, отделявшую пещеру от внешнего мира, они сразу очутились в непроницаемом мраке, тайны которого едва раскрывал слабый свет фонаря.

Фон-Вегерт приказал всем остановиться и пошел один по стенке. В одном месте ему пришлось прыгнуть, так как нагроможденные скалы, по-видимому, оторвавшиеся с потолка, образовали глубокий провал.

Фонарь его мелькал вдали. Стояла полная тишина. И вот среди нее раздался голос ученого, и это повторяло его речь.

— Тут шестикратное эхо, — с первых же шагов на-талкиваемся на феномен природы! — подумал Мэк-Кормик, — надо потом напомнить об этом фон-Вегерту.

А тот говорил издали:

— Двигайтесь по стенке! Под ногами смотрите вправо! Идите смело. Я жду с фонарем в том месте, где вам придется сделать небольшой прыжок.

Сначала все шло благополучно. Но внезапно раздался заглушенный стон, — Голоо с размаха ударился головой о сталактит, который свешивался с потолка. Со злостью боксер хватил кулаком по одной из тонких перемычек, приходившихся как раз у его глаз, и фута четыре натеков отлетело в сторону.

— Ну и кулак же у вас, Голоо! — заметил Гарриман.

— Знаете, этот каменный мешок своими размерами напоминает мне лондонскую приемную Голоо, — воскликнул Гарриман. — Нет только чаек в золотой раме.