– Если бы ты хоть раз зашел поговорить…
– Если бы…
Лорд Сантанильо громко вздохнул. Адвокат налил себе еще чая, глотнул, скривился. Едва заметная синяя вспышка магии – и от остывшей воды вновь пошел пар.
– Так-то лучше, – пробормотал он себе под нос, отпивая ароматный напиток.
Майло недоуменно наклонил голову, на секунду оторвавшись от препирательств с бывшим партнером по бизнесу.
– Лучше что?
– Я сказал, хорошо, что менталист взялся за СМТ, – пояснил адвокат. – Не важно, через кого он пытается управлять компанией, главное, что он готов перейти к открытым действиям. А значит, он уверен, что скоро получит все необходимое. И, судя по всему, ваши цеха в рабочем состоянии играют в его плане немаленькую роль.
Все замолчали, обдумывая услышанное.
– Знаете, – Майло обвел взглядом друзей. – Мне долго не давала покоя мысль, почему разработки Элейны, очень сильного артефактора, такие… – Супруг вытащил из кипы бумаг чертежи кристалла, восстановленные по рисункам из СМТ, и передал их лорду Сантанильо. – В ее разработках элементарные энергетические плетения, но при этом, по словам Фари, использованы невероятно сложные зелья. Ранние артефакты – вроде того, что защищал меня от ядов, – были достаточно сложны и громоздки в части плетений, а дальше конструкция становилась все легче и легче, пока не упростилась до пары десятков базовых узлов. В некоторых накопителях или нагревательных элементах плетение сложнее, чем на последних схемах Лейни. Я не мог взять в толк, зачем нужно создавать такую схему, чтобы любой мало-мальски сведущий человек – даже не обязательно практикующий – смог ее прочитать. Казалось, в этом нет смысла. Нужно быть артефактором, нужно иметь достаточный уровень магии для того, чтобы создать даже самый простейший накопитель. А тут…
– Не понимаю, куда ты клонишь. – Лорд Себастьяни бегло просмотрел исписанные листы. – Артефакторы старой школы специально делают плетения максимально сложными и энергоемкими. Чем труднее воссоздать артефакт, тем меньше шансов, что кто-то другой повторит твой успех и продаст товар дешевле.
Майло кивнул.
– В том-то и дело, что ты, я и Лейни уже посягнули на старые артефакторские традиции, создав СМТ. Синтетические кристаллы работают иначе. Мы автоматизировали процесс выпуска простейших изделий настолько, что работникам нужны лишь крохи от прежней силы. Именно для этого Лейни и дала мне возможность построить СМТ. – Он вздохнул. – Для этого – и ни для чего другого.
Картина выходила откровенно пугающей. Благодаря технологиям Майло не нужно было обладать особым даром, чтобы создавать несложные артефакты. А артефакты, накачанные подходящим зельем, а потом опутанные коконом ментальной магии… да еще и воспроизведенные в промышленных масштабах…
Двенадцать девочек с искалеченным разумом плюс Розельдина Ллойд оказались способны кардинально изменить положение сил в одном городе. На что же тогда будут способны двенадцать сотен отравляющих кристаллов в плафонах залов городских советов по всей Аллегранце? Двенадцать тысяч одурманивающих артефактов для оснащения больниц? Двенадцать миллионов пропитанных страхом накопителей в гнездах энергетического оружия?
Катастрофа. Разрушения. Политический переворот.
Все, что в состоянии вообразить извращенный мозг менталиста.
– Что ж. – Адвокат мрачно усмехнулся. – Значит, все сводится к тому, что наш противник не артефактор. Максимум – артефактор-недоучка или, что более вероятно, зельевар с хорошим резервом.
– Почему не обычный человек? – тут же возразил Майло. – У чистокровных циндрийцев обычно нет способностей к нашей магии.
– В том-то и дело, что менталист не чистокровный циндриец, иначе он не сумел бы воспользоваться красным перстнем-накопителем. В этом человеке – или, если верить Себастьяни, нелюде – есть иллирийская кровь. Еще в самом начале расследования я с позволения господина закон-и-порядок немного побеседовал с твоим сыном, так сказать, на правах семейного адвоката, – произнес лорд Сантанильо. – Я задал ему прямой вопрос, помнит ли он лицо человека с красным перстнем, и, разумеется, получил отрицательный ответ. Тогда я зашел с другой стороны. Я спросил, чувствовал ли мальчик его так, как он чувствует меня или тебя. И Даррен дал понять, что магически почти не ощущал его. Почти. В том, кто напал на ребенка, была магия, но лишь самые крохи.
– Корвус! Почему ты сразу же не сказал нам об этом?