– Что ты, я только начал, – в тон ему отозвался тот. – Даже не закончил с женскими именами на букву «Ф». А сколько в алфавите других прекрасных букв…

– Просто признай, что ты не единственный, кто способен раскопать нужную информацию. И… погоди, погоди, не злись. Все это выяснилось уже после твоего отъезда. Как видишь, мы тоже не сидели, сложа руки.

– Прекрасно вижу по тому, как ты соблюдаешь предписания законников, – фыркнул лорд Сантанильо. – Сидению вы предпочитали гуляние и… – Он покосился на руку супруга, вольно обнимавшую мою талию. – Лежание. Последнее особенно. Связывание и обездвиживание – подумать только. Честно признаться, Кастанелло, я удивлен. Всегда считал тебя скучным поборником классики – в кровати, без света и желательно через дырку в простыне.

– Корвус, немедленно закрой рот!

Я почувствовала, что неудержимо краснею – от смущения пополам с возмущением. Майло недовольно пыхтел, прожигая взглядом ухмыляющегося адвоката. Покосившись на лорда Себастьяни, я заметила, что он наблюдает за перепалкой с каменным спокойствием, но едва заметные искорки в его взгляде показались мне отголосками затаенной улыбки.

– Повторюсь, это хорошо, что между вами возникли глубокие и сильные чувства, – произнес лорд Фабиано, глядя на Майло. – Крепкая привязка – физическая и эмоциональная – сейчас как нельзя более кстати. То, что твоя жена сильно и искренне тебя любит, Майло, делает тебя ее якорем. Не будь этого, никакие ремни ее не удержали бы.

Супруг нашел мою руку и переплел наши пальцы. Тепло и поддержка, исходившие от его прикосновения, помогли мне набраться решимости задать вопрос, который мучил меня уже очень и очень давно.

– Лорд Себастьяни, а может ли эта связь помочь как-то… восстановить… меня? Вернуть то, что было стерто?

Он покачал головой.

– Увы, нет. Даже если убрать засевший в вашем разуме ментальный приказ, то, что повреждено, повреждено навсегда. Можно лишь заполнить пробелы в памяти новыми воспоминаниями, но и только.

Я едва сдержала горький вздох. С тех самых пор, как я узнала о дыре в моей памяти, чувство невосполнимой потери засело в сердце острой занозой. И как я ни пыталась, я не могла смириться с тем, что важная часть моей жизни потеряна безвозвратно. Каждая крохотная крупица надежды раздувала внутри пожар, и оттого разочарование ударило особенно болезненно.

– Дело в том, миледи, – терпеливо пояснил лорд Себастьяни. – Что ваша магия в полной мере не принадлежит вам. Вы не успели ощутить и осознать ее самостоятельно до того, как на вашем пути возник другой менталист. Именно он провел сложную и долгую работу, чтобы пробудить ее, а после подчинить себе. Это дает ему возможность управлять вами и вашими способностями. Поэтому вы так легко поддаетесь ментальному влиянию и не можете сопротивляться приказам того, кто вами управляет.

– Но ведь она сопротивляется, – возразил Майло, крепче сжимая мою руку. – Сопротивляется. Например, сейчас. Разве это ничего не значит?

– Значит, – ответил лорд Фабиано. – Ее сопротивление говорит о сильном внутреннем стремлении вопреки всему оставаться человеком, чтобы сберечь тех, кто дорог. Но сопротивление убивает. – Пальцы Майло дрогнули. – Оно отнимает силы и магию, и будет отнимать до тех пор, пока не сожжет все до капли. Изменить это нельзя, равно как нельзя возвратить утраченные воспоминания. Магия леди Фаринты навсегда останется зависимой, а приказы ее хозяина – нерушимыми.

Внезапная мысль мелькнула в голове. Ведь если я на самом деле не была Фаринтой Веритас, урожденной Ллойд, могло ли оказаться так, что и первая жена Майло не всегда была леди Элейной Себастьяни? Что, если ее тоже… стерли, так же, как меня, придумав новую, более подходящую личность?

– А леди Элейна… – негромко спросила я. – Что-то же заставляло ее молчать обо всем происходящем, мешало выдать менталиста правосудию. Неужели она тоже была зависимой, и именно это привело к ее… гибели?

Но лорд Себастьяни качнул головой.

– Нет. Магия Лей пробудилась сама – очень рано, настолько, что она буквально выросла вместе с ней. Стереть самосознание сильного менталиста, не убив его, практически невозможно.

– Еще лучше, – помрачнел Майло. – Получается, Элейна вредила Даррену по собственной воле…

– Или нет, – поспешно вмешался лорд Сантанильо, вскинув руки. – Себастьяни, пожалуйста, не сжигай Кастанелло в его же сторожке. Он не хотел сказать ничего дурного.