Эго взгляд не укрылся от супруга, но Майло только упрямо поджал губы.

– Потому что не каждый «друг» может называться этим словом, – огрызнулся супруг. – Все, что ты видишь перед собой, произошло из-за неразумного замалчивания правды. Правды об истинных причинах болезни Даррена и способах ее лечения, о шантаже, о грязных играх с СМТ за моей спиной, о наследственных ментальных способностях, в конце концов! Вы с Лейни стоите друг друга! А то, что я никому не рассказал о сыне… – Он раздраженно сощурился, сверля взглядом лорда Себастьяни. – Что ж, у меня были причины молчать.

– Вот и у нас были причины, – спокойно парировал лорд Фабиано.

Бесстрастный голос, похоже, взбесил Майло еще сильнее.

– «У нас»? – ядовито переспросил он. – Какие общие причины могли быть у тебя и у моей жены?

Супруг скрипнул зубами, рука, обнимавшая мои плечи, окаменела. Мне показалось, еще секунда – и Майло, вскочив с кровати, все-таки врежет лорду Фабиано, и вместо разговора между бывшими друзьями вновь разгорится некрасивая драка, которую ни я, ни лорд Сантанильо не сумеем разнять. Я осторожно прикоснулась к ладони Майло, чуть сжала, мысленно призывая его удержаться от глупостей, но все было тщетно. За их взглядами – яростным серым и холодным синим – крылось что-то давнее, невысказанное, и я не была уверена, что хочу знать истинную причину.

Положение спас адвокат. Разлив чай, он почти насильно впихнул одну чашку в руки Майло, а другую передал Фабиано. Наверное, лорд Сантанильо пошел бы еще дальше, заткнув обоим рты десертом, если бы нам принесли что-нибудь подходящее вроде вязких ирисок или твердого имбирного печенья, но, судя по страдальческому выражению лица, прозрачного, тающего на языке мармелада для разбушевавшихся друзей ему было откровенно жаль.

– Угомонитесь вы оба, – твердо произнес он. – Отложите выяснение отношений на потом, сейчас у нас есть вещи поважнее.

Майло скептически покосился на адвоката.

– И что же это за вещи, Корвус, ради которых ты сначала сбегаешь посреди суда в неизвестном направлении, бросая нас с Фаринтой на растерзание законникам, а после заявляешься с… ним.

– Себастьяни – единственный известный мне менталист, который может помочь нам прояснить вопрос, на чьей стороне твоя жена.

На несколько мгновений все затихли. Лорд Сантанильо методично расправлялся с десертом, лорд Фабиано задумчиво разглядывал чаинки на дне опустевшей чашки, словно пытался увидеть будущее в их узоре. Майло же не сделал ни глотка. Побелевшие пальцы супруга крепко сжимали фарфоровую ручку.

– На чьей стороне… – тихо проговорил супруг. – Как выясняется, Элейна думала только о себе.

– Не Элейна, – ровным голосом поправил его адвокат. – Фаринта.

Я вздрогнула. Майло резко выпрямился, закрывая меня спиной от взгляда лорда Сантанильо.

– Сколько раз я должен повторять одно и то же, Корвус? – процедил супруг сквозь сжатые зубы. – Оставь в покое мою жену! Что тебе опять от нее надо?

– Ой-ой! – Адвокат вскинул руки, не выпуская при этом из пальцев чашку и кубик мармелада. – Нет, определенно брак не идет тебе на пользу. Вот насмотрюсь на тебя и окончательно укреплюсь в правильности моего решения никогда не жениться.

Одним рывком Майло вскочил на ноги, расплескивая чай.

– Корвус, еще слово, и я…

– И ты что? Так не терпится выпустить пар? Так сходи наколи дров – хоть какая-то польза будет.