Никто не знает, сколько растений и животных составляют флору и фауну лесов, потому что еще предстоит сделать бесчисленные открытия, однако по подсчетам, в лесах проживает, по меньшей мере, половина всех имеющихся на планете видов. Тропические леса – это основной поставщик сырья для изготовления современных лекарств: антибиотиков, сердечных средств, успокоительных, медикаментов для лечения язвы, гормонов и многих других. Из всех растений, которые, как считается, обладают противораковыми свойствами, 70 % произрастают в тропических лесах. Благодаря розовому барвинку, ребенок, страдающий от лейкемии, имеет 80 % шансов выжить, вместо традиционных 20 %.
И что мы делаем с этими необычайными, тонко-организованными экосистемами? Мы вырубаем их, чтобы создать пастбища для скота, который будет, в основном, экспортироваться в развитые страны в виде мяса для гамбургеров и замороженной говядины.
Процесс, известный как «рубить и жечь», уничтожает все живое в кострах безумия, за считанные минуты освобождая углекислый газ, в течение столетий находящийся взаперти, и позволяет ему подниматься наверх, в стратосферу, распространяясь по всему миру в виде покрывала, которое удерживает тепло. Результат – глобальное потепление.
Что касается людей, живущих в лесу, то их оттесняют еще дальше, на оставшиеся территории, лишают собственности, убивают, оставляют умирать от алкоголизма или от болезней, к которым у них нет иммунитета. Их знакомят с такими пороками цивилизации, как проституция, порабощение и попрошайничество.
Тонкий, неплодородный слой травяной почвы, оставшийся после леса, чаще всего передается мультинациональным корпорациям, либо тем, кто поддерживает правящую элиту. Они используют эту землю для выращивания бобов сои, идущих впоследствии на корм скоту, либо для непосредственного выпаса скота. Эта соя не предназначена для голодающих людей в их же родной стране, а только, для продажи с целью собственного обогащения. Цифры по Гватемале свидетельствуют о справедливости этого утверждения. В этой стране 75 % детей в возрасте до 5 лет страдают от недоедания, тем не менее, ежегодно владельцы ранчо экспортируют в США 20 миллионов килограммов говядины.
Отчеты из разных стран Центральной и Южной Америки навевают грустные мысли, такое же удручающее впечатление производит влияние США на торговую и сельскохозяйственную политику этих стран. С 1950 года в Центральной Америке для выращивания скота было вырублено две трети тропических лесов, расположенных в низменностях. Большая часть говядины экспортируется, от 80 % до 90 % этого мяса уходит в Северную Америку. На американский вкус, это мясо недостаточно жирное, поэтому из него делают, главным образом, гамбургеры, предназначенные для продажи в сети быстрого питания. Здесь, также, торговля скотом не помогла беднякам. В Коста-Рике с 1960 г. по 1979 г. потребление говядины на человека снизилось более чем на 40 %, а производство возросло в 3,5 раза.
Когда-то территорию Коста-Рики почти полностью занимали леса, и на этом крошечном участке земли, по подсчетам, было сосредоточено 5 % всех видов растений и животных, имеющихся на планете. После 20-летнего периода, в течение которого осуществлялось производство говядины в огромных количествах, чему частично способствовал Международный Банк, осталось только 17 % лесов. И вырубка этих лесов до сих пор продолжается. Было подсчитано, что только для одного гамбургера из коста-риканской говядины уничтожают одно большое дерево, 50 кустарников и ростков, принадлежащим к 20–30 видам, сотни видов различных насекомых и огромное разнообразие мхов, грибков и микроорганизмов. Это только приблизительный научный подсчет, но считается, что ежегодно исчезает свыше 1000 биологических видов, а большая часть их принадлежит, вернее, принадлежала тропическим лесам.
Скот, который пасется на этой опустошенной земле, оказывается без вины виноватым и добавляет новый виток к спирали экологического бедствия. Ведь каждое животное из-за особенностей жвачной пищеварительной системы ежедневно отрыгивает и выпускает из кишечника около 200 литров метана. Метан в 20 раз сильнее нагревает планету, чем углекислый газ, с которым он в воздухе образует соединения. Выпускание животными газов и сжигание биомассы это вторая причина глобального потепления после сжигания природного топлива. Даже расчищенная земля усугубляет проблему: из удобрений выделяется азотистая кислота. Это одно из самых сильных веществ, вызывающих потепление, азотистая кислота причиняет вреда в 150 раз больше, чем углекислый газ.
Возможно, один из самых крупных «успехов», принадлежащих загрязнителям окружающей среды и правительствам, которые представляют их – это попытка превратить экологические изменения в нечто несерьезное. Чтобы не предпринимать никаких действий, они преуменьшают последствия, о которых предупреждают ученые в своих прогнозах, и даже преподносят глобальное потепление, как нечто забавное. Люди в северных странах получат средиземноморский климат и смогут выращивать персики. Возможно, по планете пронесется несколько бурь и ураганов, остров Маврикий, может быть, исчезнет с лица Земли, но в целом – беспокоиться не о чем!
Однако они умалчивают о том, что никто не знает, каковы будут реальные последствия. Мы предполагаем, что большие территории планеты будут затоплены, когда растают льды, а океаны нагреются и расширятся. Это затронет некоторые наиболее плодородные земли, а также города и страны с многомиллионным населением, такие как Бангкок, Египет, Бангладеш. Это приведет к массовым миграциям людей, потерявших землю, а незанятой земли, где они могли бы найти пристанище, не будет. Британия и Ирландия не избегут этой участи: Билл Картер с кафедры исследований окружающей среды Ольстерского университета определил 25 мест, которым угрожает опасность, и среди них Абердин, Дублин, побережье Эссекса, Северный Кент и Линкольншир.
Самая страшная картина – это влияние глобального потепления на тундру. В замерзшей почве тундры содержится неисчислимое количество метана. По мере размораживания почвы миллиарды тонн газа могут вырваться на свободу и еще больше усилить потепление климата. Чем больше Земля будет нагреваться, тем больше метана будет выходить наружу. Этот феномен, который называется «положительная обратная связь», нельзя ни проконтролировать, ни остановить. Даже составители прогнозов не осмеливаются предсказать, чем все это может закончиться.
Скот оказывается невольным, безвинным участником всего этого, но его разрушительное влияние не ограничивается только выделением газов. Из-за того, что вес у животных достаточно большой, их копыта затаптывают почву, что, в конце концов, приводит к разрушению ее структуры. Земля, на которой раньше были тропические леса, и так будучи слишком тонкой и неплодородной для животноводства, всего через несколько лет, максимум через 7–8, разрушится до такой степени, что будет уже непригодна для выпаса скота и вскоре станет похожа на засушливые территории, опустошившие американский Запад в период между войнами, а произошло это по тем же причинам.
Что касается моих воспоминаний о тропических лесах, то у меня прочно отложилась в памяти картина, увиденная мной в окрестностях города Белиз. Его можно назвать городом, только если принять во внимание перспективы на будущее, а не нынешние размеры. Он избежал того разрушения, которое опустошило Гватемалу, Никарагуа и другие страны Центральной Америки: в Белизе сохранились еще 70 % лесов. Тем не менее, правительство этой страны решило в коммерческих целях эксплуатировать эти леса до тех пор, пока их не останется всего 30 %. Расчищенная земля, на которую я смотрела, не использовалась для пастбища, это было пространство, покрытое лужами, сорняками и пребывающее в полнейшем запустении. Передо мной на дороге лежало, корчащееся в судорогах, тело умирающей змеи. Это была, покрытая красивым узором, однако чрезвычайно ядовитая копьеголовая змея. На ее теле были отчетливо видны следы шин грузовика. Водитель нарочно свернул так, чтобы задавить эту рептилию, которая обычно пуглива и склонна к уединению.
Примерно в 200 метрах от меня среди кустарников неподвижно стоял непривычно большой аист – бразильский ябиру. Его рост был выше 1,5 метров, а размах крыльев – почти 3,5 метра. Бразильский ябиру – это одна из самых больших птиц в мире, и его, вероятно, уже не удастся спасти, а в Белизе это невозможно наверняка, ведь на северной границе мест обитания этих птиц, их осталось всего несколько десятков. Я особенно болезненно ощутила беззащитность обоих – аиста и змеи.
Когда я вновь посмотрела в сторону города, который только что оставила, я задалась вопросом: какую же пользу принесли все эти разрушения? Нищета, запах которой ощущается в воздухе, пьяные люди, пытающиеся запугать вас для того, чтобы отобрать 1 или 2 доллара, их отчаянная борьба за выживание? И это – лучшее из того, что многие здесь могут получить, и никто уже не претендует на то, что продолжающиеся разрушения принесут им какую-либо пользу.
Когда мы смотрим на свои родные просторы в Европе или Северной Америке, то склонны думать, что основные экологические проблемы находятся в других регионах. Увы!
Например, в Британии эрозия угрожает почти половине пахотных земель. Их структура настолько разрушена, что ветер и вода могут ее просто унести. Одной из главных причин этого разрушения является животноводство: 90 % всех сельскохозяйственных угодий отведено под пастбища для скота или для выращивания корма. От 60 % до 70 % урожая овощей, выращиваемых в Великобритании, идут на корм для сельскохозяйственных животных.
Начиная со Второй мировой войны, увеличение численности сельскохозяйственных животных стало возможным только при условии усиления плодородности почв до предельных отметок, и даже выше того. Это достигается с помощью огромного количества химикатов (около 2000, возможно, больше), поэтому не удивительно, что в числе самых процветающих мультинациональных корпораций находятся фармацевтические компании. Обычно, ведется двойная атака: с помощью азотистых удобрений и химических пестицидов. Старая концепция чередования (севооборота), когда за 4-летний период выращивались разные сельскохозяйственные культуры, а в течение одного года земля отдыхала, теперь полностью была узурпирована химикатами. Ежегодно на британских полях распыляют миллиарды галлонов пестицидов. Примерно 50 пестицидов из 200, используемых в сельском хозяйстве, серьезно подозреваются в провоцировании рака. Еще множество пестицидов способны вызвать аллергию, врожденные дефекты и другие заболевания.
Посмотрите внимательно на любую часть страны, особенно на Восточную Англию, центральные графства Англии и Саут-Даунс, и Вы увидите, что там из года в год на одной и той же почве выращивают одну сельхозкультуру, в особенности, на огромных полях, засеянных зерновыми монокультурами. Выращивание одной культуры в течение нескольких лет невозможно без применения нефтехимических удобрений. Кроме того, вредители, которые поселяются на урожае, начинают так активно размножаться, как никогда не смогли бы при чередовании культур. Их приходится уничтожать, как и сорняки, которые борются за влагу и питательные вещества. Даже при такой масштабной химической обработке, которая постоянно усиливается, так как у вредителей формируется сопротивляемость, мы не можем вырастить достаточное количество пищи для постоянно растущего числа сельскохозяйственных животных, и продолжаем импортировать большое количество высокобелкового корма из развивающихся стран. Этот химический коктейль не только влияет на плодородие почвы. Часть азота из удобрений попадает в пруды, где он оказывает на водоросли точно такое же воздействие, как и на урожай – удобряет их. Водоросли быстро растут, и появляется опасность токсического «цветения» вод, так же как и в океанах, что может оказаться смертельным для всех живых существ, включая нас. Когда растения, заполнившие озеро, реку или пруд, умирают, их остатки разлагаются с помощью бактерий, которые забирают кислород из воды, и как следствие – задыхаются другие формы жизни. К примеру, в 1981, 1983 и 1986 годах в Северном море было обнаружено бесчисленное количество плоской рыбы, которая была мертвой. Там из-за этого инцидента количество кислорода в глубинных водах снизилось на 80 %. Эта комбинация разных влияющих факторов называется эвтрофикацией.
Какое-то количество азота попадает вниз, в грунтовые воды, а потом в подземные резервуары, откуда воду берут для нас. Сейчас существуют официальные нормы (правда, установленные чисто произвольно), определяющие допустимое количество азота в питьевой воде, так как этот химический элемент связан с возникновением «синдрома синего младенца». Это разрушение красных кровяных клеток у новорожденных детей, что впослед- ствии приводит к смерти. Азот также может трансформироваться в нитриты, которые, в свою очередь, могут соединиться с пищевыми белками и образовать канцерогенные вещества нитрозамины.