Филандера затошнило при мысли о том, что ему, возможно, никогда не найти Джезебел, если она уехала отсюда в карете. Что-то не складывалось. Она не собиралась никуда уезжать в карете, она собиралась к Малахайду.

– Когда это было?

– Да ещё до сумерек.

Это выглядело ещё более странно.

– У неё был при себе пакет? Такой небольшой, плоский, четырёхугольный?

– Как будто книга завёрнутая? Верно, что-то вроде этого выглядывало у неё из кармана пальто. В коричневой бумаге. Я заметил, потому что она всё время его придерживала, как будто боялась, что какая-нибудь шантрапа его стырит. Шантрапы тут хватает.

– Ты можешь вспомнить ещё что-нибудь? Ну хоть что-то?

Поразмыслив, Кристальди покачал головой:

– Нет, больше ничего не помню.

Филандер присел на корточки, его лицо оказалось вровень с лицом огнеглотателя.

– Спасибо тебе. Я твой должник.

Огнеглотатель отмахнулся:

– Мы, народ уличный, должны держаться вместе. Был рад помочь. – Он коснулся пальцем полей шляпы. – Если найдёшь её, передай от меня привет. Я не забыл, что она со мной поступила по-человечески. Не как другие бабы. Совсем не как другие бабы.

Филандер попрощался и бросился к перекрёстку, на котором Кристальди в последний раз видел его сестру, как будто надеялся найти там хоть какие-то следы её присутствия.

Но их там не было.

Он побежал дальше, в направлении моста Ватерлоо. Филандер прекрасно ориентировался в лабиринтах улиц и переулков, знал, где можно срезать, где есть проходные дворы. В одной из подворотен он чуть не наткнулся на молодчиков из банды Руделькопфа: в другое время он бы обошёл их стороной, но сейчас каждая секунда была слишком дорога, чтобы ходить кругами. И только когда они остались позади, он перевёл дух.

Он нашёл Темпест на мосту, под одним из шипящих газовых фонарей. С моста открывалась ночная панорама – цепочка огней на южной набережной Темзы, просвечивавших сквозь туман. По мосту сплошным потоком двигались повозки и лошади, из-за чего мост слегка подрагивал. Впрочем, эту дрожь замечали лишь пешеходы, вынужденные прижиматься к перилам моста.

На мосту свистел ледяной ветер. Темпест была в куртке, которая была ей сильно велика: рукава пришлось подвернуть несколько раз. Она подняла толстый шерстяной воротник и застегнула его до самого подбородка. Свои чёрные волосы Темпест по-прежнему стригла очень коротко, чтобы её принимали за мальчишку. Так она меньше привлекала внимание уличных воришек, которые с наступлением темноты зачастую приставали к газетчикам и прикарманивали их выручку. Уши Темпест покраснели от холода. Ей срочно была нужна шапка, и Филандер мысленно пообещал себе непременно достать ей какой-нибудь головной убор. Он решил, что возьмёт часть сбережений, которые они с Джез прятали под половицами в их каморке, и купит Темпест тёплую шапку из натурального меха.

Лоток Темпест был аккуратно разделён на две части: с одной стороны высилась стопка вечерних газет, с другой – лежали выпуски «Грошовых ужасов» с топорно нарисованными обложками, на которых герои сражались с преступниками в масках или с хищными зверями. Поцеловав Филандера в знак приветствия, Темпест снова втянула шею поглубже в воротник.

– Ты ничего не пропустил, – заметила она. – Людей интересуют грабежи и убийства, а не эти глупости. – Она указала на газетный заголовок: премьер-министр Великобритании Бенджамин Дизраэли распустил нижнюю палату парламента и объявил внеочередные выборы, потому что надеялся, что консерваторы получат на них больше голосов.