— … демон хоть и похож на суккуба, но ужасно силён! Сломал освящённое оружие всего одним ударом, как будто ему это ничего не стоит!

Стражники выглядели обеспокоенно, некоторые из них смотрели на нэдзу’ума с сомнением. Один из воинов, единственный из всех носивший плащ рослый ба’астид чуть дёрнул своим кошачьим ухом и со всей серьёзностью произнёс:

— Если то, что ты говоришь, правда, то не стоит предпринимать …

— Конечно, правда! Зачем мне лгать?! И моя алебарда тому доказательство. — Крысоподобный ма’алаки’ разгорячённо перебил полубарса, от чего многие стражи неодобрительно зашептались, кое-кто прошипел «ты как к приору обращаешься, младший брат?», чем сильно смутил нэдзу’ума. — П-простите мою дер…

— Довольно. — От повелительного тона ба’астида замер не только чрезмерно пылкий младший брат ордена, но и остальные воины. — Впредь не забывай о субординации, не все в ордене столь снисходительны, как я. Что ж, если этот демон действительно столь могущественен, то необходимо предупредить гроссмейстера, прежде чем предпринимать какие-то действия.

К этому моменту уже пришедший в себя после использования Психопомпа Соли с иронией спросил у спутницы:

— И что, Вета, ты действительно могущественная?

Соли, как всегда, говорил довольно тихо, и, с учётом его гладкого низкого тембра, отдававшего холодом, услышала его одна только Вета.

— Не знаю, никогда об этом не думала. Что куда важнее… Почему они говорят обо мне как о каком-то мужлане? Я же всё-таки девушка и требую соответственного отношения!

Голос Веты хоть и тоже всегда был гладким, но в совершенно ином смысле, нежели у Соли. Её голос был певучим, музыкальным звоном, обворожительным в своей насыщенности, всегда привлекающим к себе внимание. И внимание обсуждающих дальнейшие действия стражников, находящихся в отдалении, было привлечено.

Все как один, воины повернулись в сторону источника возмущённого восклицания. Они вновь замерли, на этот раз по совершенно иной причине. Разве что в этот раз не замер один только нэдзу’ум, который начал пятиться, предупреждая всех:

— Эт-то… Это тот самый демон!!!

Первым опомнился приор:

— Оружие к бою. Окружаем. Проклятая нечисть смеет осквернять своим присутствием священное место. Уничтожить любой ценой.

Стражники незамедлительно последовали приказу, и, судя по их рвению, подгонять их не требовалось. Всем своим видом химеры выражали неприязнь. Один из воинов-ма’алаки’ решил на всякий случай уточнить:

— Что насчёт второго?

— Раз пришёл с демоном, то и обращайтесь, как с демоном.

Ма’алаки’ больше не задавали вопросов. Они уверенно распределились по небольшим группам, каждая из которых состояла из двух рядов по три воина спереди и два позади. Передние ряды выставили перед собой засеребрившиеся алебарды, задние же ряды направили оружие вверх, серебристое сияние вокруг них было на порядок сильнее. Не вошедшие в группы воины встали на защиту командовавшего атакой приора. То, как уверенно и слаженно стражники рассредоточивались вокруг новоявленного противника, говорило об их мастерстве, что было неудивительно. Защищавший ключевые города Епархии Ма’алаки’ орден Домини считался элитой, и даже не так давно примкнувший к ордену крысоподобный нэдзу’ум вполне мог рассчитывать на привилегированное отношение, не скрывая своего нижайшего иерархического положения в ордене.

Воины ордена Домини взяли демона и человека в окружение, они были уверены в своих силах и лишь дожидались команды, как натянутая тетива арбалета лишь ждёт, чтобы быть спущенной.

Окинув небрежным взглядом направленные на него копейные наконечники алебард, человек слегка скривился — он выглядел так, словно в нос ему ударил неприятный запах. Соли озвучил то, что первым пришло ему на ум: