Он видит курьера ещё у метро, когда тот выходит из пиццерии. Курьер идёт в противоположную от дома Олега сторону, но Олег, не особенно размышляя (даже совсем не размышляя), двигается за ним. Увидев торчащую из мусорки бутылку из-под «Журавлей», он выхватывает её и продолжает идти за курьером. Тот слушает музыку и время от времени поглядывает в телефон. Олег ждёт подходящего безлюдного места – и вот на выходе из арки у одного из домов он подскакивает к курьеру, оглушает его (в этот раз не рассчитав силу удара – курьер вырубается). Олег тут же открывает квадратную сумку, вытаскивает верхний пакет и скрывается во дворах.

Дальше можно описать, как Олег живёт своей привычной жизнью. Как становится даже более участливым к людям, а на работе более креативным (насколько это возможно в рамках его профессии). И как всё чаще нападает на курьеров – разной национальности, комплекции, иногда догоняя их велосипеды, иногда поджидая на выходе из «Макдоналдса» и «Якитории». Как, получив от Ани эсэмэс «Купишь что-нибудь к ужину?», уже на работе начинает продумывать, куда пойдёт сегодня. Как выходит на других станциях метро, делает своё дело, а потом на такси добирается до дома. И как ложится потом в постель – без единой мысли о совершённом.

Потом появляются первые новости о нападениях на курьеров на северо-западе Москвы. Олег пролистывает эти посты без особого интереса. Но всё так же голодает Сенцов. И всё так же сжимаются челюсти у Олега, когда он читает про дело «Нового величия» и Аню Павликову.

А потом эта футболка на Ане, на его Ане. Первый сигнал. Первый раз он почувствовал «это» не ночью на улице, а днём, в субботу, сидя на своём диване. Дальше – больше. Отныне жёлтый цвет такси приводит его в ярость. Днём он старается не ходить возле своих излюбленных кафе, предназначенных для вечерней охоты. Да и вечером старается не ходить. Аня пишет: «Что-нибудь купишь к ужину?» Он отвечает: «Не смогу, на работе аврал». И бродит по городу, всегда в новом районе. Сдерживается изо всех сил, но в какой-то момент опять находит человека в жёлтом. И опять бьёт его чем-нибудь тяжёлым. Несколько раз с ним вступают в драку, но неуклюжий рохля Олег в порыве гнева снова и снова оказывается победителем – и достаёт шуршащие пакеты из клеёнчатых сумок…

Концовка рассказа может быть такая. Олег случайно убивает курьера. По-настоящему. Насовсем. И как-то сам это понимает. Стоит над телом с горячим пакетом в руках и осознаёт, что это тело остынет, больше не пошевелится, не заговорит. Но он не убегает, как обычно, а стоит над этим невезучим курьером. Олег почему-то твёрдо знает, что убегать необязательно. Что никто третий не появится в этом переулке. А если случайно и забредёт, то, едва завидев Олега и лежащего на асфальте курьера, сразу же отведёт глаза и быстро уйдёт восвояси. Поэтому Олег медленно, никуда не спеша, переворачивает тело, вглядывается в смуглое лицо своими безумными, широко раскрытыми глазами и…

– Ты на следующей выходишь? – слышу я прямо возле уха обволакивающий мягкий голос, мгновенно вырывающий меня из нарратива ретроистории. Этот контент транслировала в нейронаушники моего росфона известная писательница и поэтесса Даша Морякова – а точнее, её персональный AI-ассистент, имитирующий хозяйку и преподающий мне основы литературного мастерства в рамках дорогущего персонального онлайн-курса, предназначенного для вечно молодых писателей-неудачников типа меня. Сей контент я, конечно, себе позволить не могу, а вот триальный тестовый урок с возможностью выбрать релевантную тему (я взял, соответственно, «генерацию сюжетной линии рассказа про курьера») – это вполне по моему криптокошельку. Что мне этот курс даст по факту, я ответить ни себе, ни псевдо-Даше не в силах. Что-то да даст… Хотя мой писательский талант уже давно можно сровнять с землёй и по-быстрому отслужить по нему молебен – кажется, этот ребёнок мёртворождён.

Отвлечённый незнакомым голосом, я вздрогнул, спешно вырубил курс, выпалил машинальное «да-да», а уж только потом обернулся – и обомлел. Слева от меня стояла вызывающе красивая молодая девушка с висящим на шее стильным серебристым фильтром, в облегающем сером комбезе странного кроя и таких же пыльно-серых футуристичных ботинках. Её чёрные волнистые волосы и зелёные ведьминские глаза притягивали взгляд, а пухлые, будто потрескавшиеся от мороза губы, тело, пышущее здоровьем (не спрашивайте почему, но я был в этом стопроцентно уверен, и всё), и пряный восточный аромат парфюма рождали животные инстинкты. При всей внешней сексуальности незнакомка не производила впечатления дорогой столичной шлюхи – наоборот, то ли из-за выражения лица, то ли из-за почти отсутствующего макияжа я решил, что она и мужчины-то в жизни ни разу не пробовала (хотя, скорее всего, это был всего лишь коварный женский трюк ну и мои разбушевавшиеся гормоны). На вид ей было лет двадцать, однако на самом деле вполне вероятно, что и за тридцать – меня мог ввести в заблуждение умышленно молодёжный образ (м-да, рассуждаю как глубокий старик – да сколько мне вообще лет?!). Одно я за эти мгновения понял точно: она была будто из другого мира. И этот мир мне был определённо по вкусу.

На мой очевидный интерес девушка отреагировала, окинув меня беглым взглядом. Поначалу мне почудилось в нём пренебрежение и я уж было хотел в смущении отвести глаза, но незнакомка неожиданно одарила меня кроткой улыбкой, которую трудно было уловить – но мне, похоже, свезло. Я неуклюже улыбнулся в ответ и, кажется, вмиг покраснел. Она посмотрела вниз, себе под ноги, коснулась одного из ниспадающих на плечи локонов и ещё раз чуть заметно, будто сама себе, улыбнулась… Чёрт, да она со мной флиртует! Удары сердца слились со стуком поезда, летящего через графитовый стержень подземного тоннеля, и вслед за ним начали постепенно замедляться.

– …Станция «Краснопресненская».

Я посмотрел в отражение дверей, к которым, как известно, не следовало прислоняться: незнакомка глядела прямо на меня – глядела уверенно, и в глазах её читался безмолвный вопрос. Поезд стремительно сбавлял скорость. Не отводя взгляда, девушка осторожно взяла мою руку – да что вообще тут происходит?! Такого развития событий я предположить никак не мог. Было странно и одновременно хорошо. Её бархатная кожа источала приятное тепло и забытое, давным-давно ставшее фантомным чувство спокойствия и уюта.

А потом случилось невообразимое. Двери вагона резко открылись, и столь же резко она притянула меня к себе и чувственно поцеловала – прямо в губы. Земля медленно поплыла у меня под ногами, а за закрытыми веками взорвался фейерверк из разноцветных эндорфинов. Вкус её поцелуя отдавал чем-то сладким, напоминавшим шоколадное мороженое из детства, – едва попробовав его, я сразу же захотел вторую порцию. И ещё одну. Казалось, в то мгновение остановился не только поезд, но и время, а вместе с ними и весь этот мрачный подземный мир. Пассажиры недовольно бурчали, пытаясь обойти наш случайно образовавшийся симбиоз, но нам было абсолютно всё равно.

– Осторожно, двери закрываются. Следующая станция – «Белорусская».

После этих слов, вырвавшихся из динамиков состава и сразу же повторившихся на китайском, девушка удивила ещё больше (хотя куда уж) – вытолкнула меня из вагона, да так, что от неожиданности я чуть не грохнулся на холодный гранит платформы. Как же мне хотелось вбежать обратно или схватить её за руку и вытащить за собой! Но, точно в насмешку, двери захлопнулись, и сквозь исцарапанное анимированными граффити-тегами стекло я увидел её, делающую недвусмысленный жест «пока-пока» – той самой ладонью, которую ещё секунду назад я с силой и страстью сжимал в своей горячей и влажной ладони.

Поезд унёсся прочь, а мне оставалось лишь провожать его взглядом до тех пор, пока пространство тоннеля, в который он занырнул, вновь не погрузилось в кромешную тьму.

Пока-пока…

Кто она? Что это было? Секундное помешательство? Кислотная галлюцинация? Любовь с первого взгляда? Похоже, и то, и другое, и третье сразу. Дабы убедиться в реальности происходящего, я инстинктивно потрогал губы – нет, это точно не сон: мы действительно поцеловались, причём так, словно знали друг друга целую вечность. Но что я на самом деле о ней знаю? Ни-че-го: ни имени, ни профиля социальной сети, ни мэйла, ни номера ID (или, по-русски говоря, паспорта), которым помечается каждый живой и неживой объект РНКР. Какие-то отличительные признаки? Татуировка? Пирсинг? Шрамирование? Если что-то такое и было, то я этого не заметил. Единственное, в чём уверен точно: в понедельник утром она ехала по Кольцевой в направлении от «Киевской» до «Белорусской». Возможно, на работу. То есть отныне мне каждое утро уготовано, подобно верному Хатико, высматривать незнакомку по этому маршруту – и так до скончания веков – в надежде, что наши пути вновь пересекутся? Или расклеивать по всему метрополитену романтические объявления: «Если вы увидите эту девушку, пожалуйста, передайте ей, что она снесла мне нахрен голову»? Или прыгнуть под колёса этого сраного поезда с криком: «Выбросила меня из вагона – выбросил тебя из своей головы»?..

Я поднимался на поверхность Москвы, чувствуя, что этот день таит много больше сюрпризов, чем могло показаться. Меня лихорадило, как от той внезапно всплывшей в памяти китайской пыли, – померещилось даже, что разум действительно подвергся влиянию сильного синтетического наркотика, катапультировавшего непредвиденное помутнение рассудка в открытую бездну моего таинственного «я».

Посмотрел на часы. Ровно через двадцать минут мне следовало стоять перед вторым адресатом, базирующимся где-то в подворотнях на «Краснопресненской».

Поднявшись, я тут же нырнул в подземный переход, где вдрызг пьяный бомж распивал дешёвую китайскую настойку на пару с грязной плюшевой пандой, и, выпрыгнув на противоположной стороне улицы, начал обгонять Московский зоопарк. Неожиданно мне перешло дорогу огромное нечто – наглая серая крыса, которую из-за выдающихся размеров я принял за небольшую, но весьма упитанную собаку. Она вышагивала вальяжно, как дама на утреннем променаде. Не сбавляя шага, я переступил через неё и двинулся дальше, припоминая, что недавно про крыс с «Краснопресненской» смотрел на РосТВ целый репортаж: якобы они полностью оккупировали станцию и её близлежащие окрестности, приобретя иммунитет против любых крысиных ядов и сожрав (видимо, за успех этого дела) беззащитного оленёнка, только недавно появившегося на свет в стенах зоопарка.

М-да, за последние несколько десятилетий технологии скакнули вперёд (несмотря на то, что после того опасного военного конфликта с Западом рост их значительно замедлился), но жители нашей страны от этого вряд ли выиграли: наоборот, всё стало очевидно хуже – страшнее, грязнее и безжалостнее. Здесь и раньше не особо-то ценили человеческую жизнь, а сейчас и подавно. Ведь зачем государству нужен слабый и грешный человек, если его легко можно заменить на сильного, не знающего усталости бесчувственного робота в широком понимании этого слова? Люди этому государству нужны лишь в трёх случаях: чтобы платить налоги, которые с каждым годом только растут, чтобы обслуживать машины и технологии и чтобы выполнять специфическую рабскую работу типа моей. Поэтому я эту крысу в чём-то даже понимаю и уж точно ни за что не виню. Я и сам тут крыса…