– Уважаемые пассажиры. Помните, что несанкционированная раздача интернета карается денежным штрафом в размере от пятисот до полутора тысяч криптоюаней и лишением свободы на срок от двух до семи лет. Пользуйтесь официальным Wi-Fi Московского метрополитена – самым быстрым подземным интернет-каналом Земли!

Шееры – так называют мятежников, предоставляющих населению нелегальный доступ во Всемирную паутину, находящуюся за пределами цензурируемого отечественного «Щита» (как говорят на враждебном Западе, «файрвола»). В свою очередь, эти ремесленники делятся на два противоположных по взглядам и убеждениям подвида: пэй- и фри-шееров. Первые – банальные ушлые барыги: с помощью пиратских роутеров они подключаются к закрытым источникам трафика силовых структур, которым доступен Большой веб, и раздают доступ втридорога, взамен даря рисковым юзерам возможность пребывать в свободном интернете вне контроля системы. Вторые промышляют тем же самым, но с ощутимой разницей: за свои услуги эти ребята не берут ни копейки. В основном фри-шееры относятся к тем или иным подвидам Code_in, поэтому их подрывная деятельность носит не коммерческий, а сугубо идеологический характер. Так или иначе, и те и другие круглыми сутками перемещаются по основным артериям мегаполиса, кося под рядовых граждан, причём налегке, ведь их небольшие, размером с таблетку экстази микророутеры в прочных биосиликоновых чехлах вшиты глубоко под кожу – этот трюк позволяет шеерам оставаться в относительной безопасности: в случае внезапного досмотра при них ничего запретного не обнаруживается, а улавливать точное местоположение сигнала хитрого, постоянно меняющего свои частоты роутера медлительные корпорации и подвластные им контролирующие органы вроде бы ещё не научились.

Как разглядеть шеера в потоке людской толпы? Как и любого дилера – по чуть задерживающемуся на твоей переносице взгляду и лёгкому вопрошающему кивку: мол, нужно чё, парень?

Я пользовался услугами пэйшееров раз двадцать, когда ещё в студенческие годы был дико повёрнут на своей однокурснице и всё следил за её статусами и фотками в социальных сетях, за что в официальном вебе мог бы быстро вызвать подозрения и сесть по обвинению в неконтролируемой онлайн-активности и сексуальном домогательстве. Ну а с фри у меня было ровно два контакта, причём оба закончились, мягко говоря, хреново.

Первая встреча случилась ночью, когда я стоял на Патриаршем мосту: мне было девятнадцать, осенняя хандра съедала мою голову так, что я серьёзно подумывал о том, чтобы спрыгнуть в холодную воду и достать пятками до самого дна Москвы-реки. Он подошёл ко мне сбоку, опёрся на перила моста и без прелюдий спросил, не хочу ли я воспользоваться инетом, бесплатно. Я повернулся и посмотрел незнакомцу в лицо. На вид ему было около двадцати пяти: помятая футболка GitHub Club выдавала открытого кодера, а большие тяжёлые круги под глазами – то ли продолжительную бессонницу, то ли химическую зависимость. Я внимательно посмотрел на фришеера и уже готов был согласиться на бесплатную веб-дозу, как вдруг до меня донёсся практически неслышный треск электрошокера, и парень беззвучно пал на холодную мостовую.

– Будешь знать, с-сука, как наш бизнес гасить.

Прямо за нами стояли два взрослых, пахнущих перегаром пэй-шеера. Один из них, усатый, раза два пнул лежащего без чувств конкурента носком ботинка, а второй сплюнул на него и весело мне подмигнул.

– Доступа отпробовать не желаете, сударь? Скорость отличная, стоимость демократичная.

Я нервно сглотнул, отвернулся и, не оглядываясь, пошёл прочь.

Вторая встреча произошла около года назад на одном из летних московских рейвов. Он проходил на территории заброшенного медицинского завода и собрал почти пять тысяч человек, разодетых во всевозможные разновидности белых халатов, с марлевыми повязками на лицах. Дилеры и маргиналы вперемешку с детишками богатых родителей, всё как обычно. Много синтезированной AI-музыки (громыхающего неотехно с примесью злого остросоциального хип-хопа), много ни к чему не обязывающих разговоров и очень – я повторюсь, – очень много наркотиков.

Мы познакомились в чилауте. Он вальяжно валялся на кресле внутри большой компании, передающей по кругу толстенный дымящийся косяк. Я сидел рядом, добивал очередную никотиновую капсулу и пытался отвлечься от мыслей. Неизвестная китайская пыль, купленная час назад у шныряющего туда-сюда мелкого пацана, закручивала мозг в зефироподобную спираль. Одновременно хотелось забиться в угол, подальше от этой кишащей толпы, и поплакать на плече у первого встречного.

Когда очередь дошла до шеера (тогда я ещё не знал, чем он промышляет), тот стиснул косяк в зубах, глубоко затянулся пару-тройку раз и как ни в чём не бывало протянул его мне. Я сфокусировал реальность на горящем джойнте и взял его кончиками большого и указательного пальцев. Меня уже так плющило от китайского синтезированного порошка, что я не задумываясь деактивировал «умное» сопло фильтра и раздул косяк. Это стало фатальной ошибкой.

Через минуту я проклинал всех имеющихся в пантеоне моей головы богов: тело сидело как вкопанное, а разум при этом вертолётило, будто я оказался героем старинного фильма «Апокалипсис сегодня» и наш «Чёрный ястреб» терпел крушение где-то над непроходимыми джунглями Вьетнама.

Парень, передавший косяк, толкнул меня в бок и по-свойски, словно мы знали друг друга не один десяток лет, спросил:

– Друг, ты как вообще?

В ответ я промычал что-то нечленораздельное. Он встал с насиженного кресла, взял мою руку и, перекинув её через плечо, с усилием поднял меня и поволок к большому окну заводского цеха.

От окна осталась только рама – стекла уже давно не было. Ощутив лёгкое прикосновение ночного ветра, я немного пришёл в себя. Незнакомец стоял рядом, потягивая через фильтр отвратительно-притягательный дымок олдскульной электронной сигареты.

– Можешь не курить? Меня сейчас стошнит.

Он усмехнулся и «затушил» малышку, проведя пальцем по её телу.

– Чем это тебя так размазало?