– Уверены? Зрение хорошее у Вас? Не подводит? – спросила напрямик, без экивоков художница. – Это для нас важно очень.

– Лучше Вашего вижу. Пойдём, дорогая, – фыркнула бабуля, дёрнула любимицу за поводок и торжественно удалилась.

– Зря Вы так! – бросил Иван Филаретович коллеге и побежал за обиженной дамой.

Вернувшись через пару минут, он пожурил Анхен, что чуть не вспугнула возможно важного для следствия свидетеля.

– Ясно одно – господин Кожелюбов врёт, как сивый мерин, – подытожил делопроизводитель.

Госпожа Ростоцкая в этом нисколько не сомневалась.

* * *

Анхен вернулась домой уже в вечерних сумерках. Господин Самолётов любезно подвёз её до дома, чем всколыхнул спокойствие вечера госпожи Вислоушкиной. Домовладелица, увидев подъезжающую служебную карету, выходящую из неё художницу, освещённую скудным светом уличного фонаря, и высокую фигуру молодого человека, не удержалась и выбежала на улицу.

– Анна Николаевна, Вы опять припозднились, – сказала она, бессовестно разглядывая делопроизводителя. – Ах, впрочем, в сопровождении такого юноши Вам нечего боятся.

– Добрый вечер, Серафима Савельевна! С молитвами Вашими со мной дурного что может случиться? – ответила госпожа Ростоцкая и, понимая, что любопытство раздирает старушку изнутри самым жесточайшим образом, милостиво добавила. – Знакомьтесь, мой коллега по сыскному департаменту Иван Филаретович Самолётов. А это владелица сего прекрасного дома с непомерно высокой квартирной платой госпожа Вислоушкина.

– Очень, очень приятно! – сказал делопроизводитель и склонился в полупоклоне, намереваясь поцеловать даме руку.

Госпожа Вислоушкина зарделась от удовольствия и неуклюже подала для столь аристократической процедуры престарелую конечность. Иван Филаретович церемонно облобызал протянутую руку, отвесил домовладелице пару комплиментов и распрощался.

– Приятного вам вечера, дамы. Au revoir! Разрешите откланяться, – сказал господин Самолётов и вернулся в экипаж.

Анхен пожелала госпоже Вислоушкиной спокойной ночи и поднялась по широким ступеням парадной лестницы на свой этаж. В прихожей как всегда её ждала черноухая крольчиха и носилась, радостно подпрыгивая.

– Девочка моя, красавица моя! – воскликнула Ростоцкая, присаживаясь.

Джоконда мигом прискакала к хозяйке, подставляя лоб и спинку для ласки.

– Как без меня ты тут? Не скучала? – продолжила она.

– Без тебя она тут с ума сходит – то "норы" роет в одеяле твоём, то передвигает стулья, то лапой стучит недовольно. Измучила меня, – пожаловалась на крольчиху вышедшая в прихожую Мари. – Приветствую.

– Ая-яй! – пожурила Анхен, теребя малышку за уши, и не отвлекаясь от столь фантастически расслабляющего занятия, ответила. – Приветствую тебя, сестра моя.

Джоконда в ответ облизала ей руку, толкнула шершавым носом ладонь, подставляя лоб – чеши! Ну, как ей можно было отказать?