Мамуля и папуля!
…Съемки проходят не совсем удачно. У меня многое не получается – приходится много работать. Коротко о сценарии фильма. Фильм трехчастевый, для телевидения.
Немецкий десант попадает в засаду. Спасается маленькая группа, укрывается в землянке, в лесу. Один из немцев уходит в лес хоронить умершего от тифа товарища. В землянке остается один больной и Курт Клаузевиц (я) – тоже больной, но не сильно. В землянку заходят русские. Обезоруживают меня, дают табак, хлеб и уходят к себе в часть, чтобы послать наряд за нами. По дороге немец убивает этих двух русаков. Я – дезертирую. Становлюсь пацифистом. И немецкий полевой суд меня за дезертирство расстреливает.
Вот и весь детективный сценарий. Но написан он неплохо, и фильм должен получиться. В сюжете не передашь замысла (вспомним сюжет «Горя от ума).
На днях пришло три-четыре фотографии пробных. Роль главная, сложная по внутренней жизни.
Завтра с утра снова съемки. Что получится – не знаю. Напишу.
В театре все обстоит более или менее нормально.
Папа! Я после того телефонного разговора страшно обрадовался за тебя – и что панфиловцев поднял[4], и что кирять перестал. Захотелось обнять тебя крепко – ведь можешь! Ведь и кирять можно, но в меру и для удовольствия.
Мамуля! Как Ваш многоуважаемый ишас? Ха-ха! Большущее спасибо за фото и марки. Приветы всем-всем. Крепко Вас целую и обнимаю.
Папуля, мама!
Вот уже у меня было пять съемочных дней[5]. Я уже видел себя на экране в течение 1 минуты – это начало. Собой пока недоволен. 25 мая приехала ко мне Лапа. Не выдержала. Она в Свердловске даже заболела от разлуки – врачи прописали ей встречу со мной – вот она и приехала. 6 июня она уезжает в Свердловск.
Успокоилась немножко – теперь поедет работать и готовиться к экзаменам в институт.
Сейчас пока простой: нет погоды – нужно солнце, а идет дождь. Играть в кино труднее, чем в театре.
Переучиваюсь на ходу. Вообще-то, мне совсем нелегко и не совсем сладко. Ну, не беда! Будем бодаться!
Папуля, мамуленька!
Пишу из деревни Сельцо. Это – глубинка. Почти никакой связи с «Большой землей». Кроме небольшого ларька с консервами и довоенной помадкой, здесь ничего нет. Все – как сто лет назад.