— Хотел спросить. Здесь, в квартире, она была такая вся из себя пани полька. А на работе?

— Правоверная коммунистка, — Настя хихикнула. — План по реализации, социалистическое соревнование, встречный план, слава передовикам советской торговли. Никаких «пшепрашам», только чистый русский язык. Другая маска. Пани — это домашний вариант.

— Какой же истинный?

— Иногда маска прирастает настолько плотно, что и определяет личность.

— Ты — другая. А ты — полька или белоруска?

— Белоруска, конечно. А хто там ідзе, у агромністай такой грамадзе? — Беларусы.[2]

— Но говоришь по-русски. И вообще, скажу честно, от русской не особо отличаешься.

— Врёшь. Среди русских мало тощих-рыжих. Правда, и среди белорусов тоже. Меня спрашивают — не была ли ты в детстве еврейкой? Говорят, рыжие евреи — самые евреистые, а с кем и как грешили мои прабабки, сам Бог не скажет.

— И всё же?

— Понимаешь… Белорусы — странный народ. Самые терпимые по отношению к другим. Немного себе на уме. Нет у белорусов разухабистой русской удали: выпью на Пасху, набью соседу морду, поломаю ему плетень, потом одарю сполна и расцелую в губы, потому что душа у меня такая, никому не понятная, я добр и силён, а силушку богатырскую девать некуда. Белорусский менталитет иной — хуторской. Мы более закрытые, держимся за свою родню, за близких. Русский за обиду ответит в лоб, но не будет держать камня за пазухой. Белорус стерпит и затаится, а потом как настоящий партизан втихую спалит сарай.

— Очень гуманно.

— И у белорусов очень долго не было понятия своей отдельной страны. Великое Княжество Литовское погибло в конце XVIII века, когда вообще ещё мало кто задумывался о Родине-нации-государстве. Клятву верности приносили императору, царю. В Речи Посполитой — Крулю Посполитому или Великому Князю Литовскому, а не Литве и не Польше.

— Целая лекция! Неужели вас такому на филфаке учат?

Она отрицательно мотнула головой.

— Специально — нет. Но мы книжки читаем, преподаватели рассказывают. Чтобы знать белорусский язык, понимать надо — что за нация такая, белорусы. Сначала были кривичи и другие древнерусские племена. Именно древнерусские, а не древнероссийские, России ещё в проекте не существовало. Потом Полоцкое и Туровское княжества. Затем на моей родине, на Гроднинщине, балты и родственные им славяне образовали Княжество Литовское. Присоединив Полоцк и Жмудь, современную Литовскую ССР, оно стало Великим Княжеством Литовским, Русским и Жамойтским. Фактически ВКЛ — наша великая держава средневековья, старажытная Беларусь. С Восточной Русью — Московией — то воевала, то дружила. А переломным моментом стала Ливонская война, о ней ты учил в школе.

— Учил и забыл.

— Белорусы-литвины выступили на стороне Ливонского ордена против Ивана Грозного, недооценив московитов. Те были сильнее, намного. И ради борьбы с Москвой наши объединились с Королевством Польским в Речь Посполитую. Культура обеих стран была высокая, но польская — выше. Европа. И белорусы ополячились. Русский язык ВКЛ, у нас его иногда зовут старобелорусским, был запрещён. А в конце XVIII века Речь Посполитую порвали на три части Россия, Австрия и Пруссия. Белорусов ждало располячивание и обрусение. Вот… Такие мы, кривичи, частью перемешавшиеся с балтами, ополяченные и обрусевшие, оттого самобытные и сохранившие свой язык на уровне местных диалектов, маўленнеў, собранный в литературный Богдановичем, Купалой, Коласом, — заметив растерянность Егора, торжественно закончила: — Это я ещё не говорила про крещение в православие, переход в униатство и обратно в православие.

— Хватит! Смилуйся.

— Белорусу стыдно это не знать. А по факту — мало кто знает и мало задумывается.

— Ох, Настя… Боюсь, я тебя со временем брошу. Ты слишком умная. Мне стыдно рядом с тобой ощущать себя серым валенком.