Он вежливо постучался.
— Входите, открыто.
— На всякий случай стучу. Вдруг ты, Юра, занят. На конверты дисков «Песняров» автографы ставишь.
Серёгин был лет на пятнадцать старше Егора и пришёл в филармонию давно, когда группа Мулявина звалась ещё «Лявонами», но в ансамбле все называли друг друга по именам и на «ты».
Услышав про автографы, аж подскочил. Его скуластое лицо перекосилось от ярости и одновременно растерянности, короткие усишки, казалось, стали дыбом.
— Что ты несёшь?
— Носишь как раз ты, я только наблюдаю. Первый раз заметил продажу альбомов в Ярославле, по десять рублей за диск при цене в магазине два-семьдесят. Посмотрел: там подписи всех участников, включая бывших, даже умершего брата Мулявина и уехавших из Минска. Ну, думаю, наглецы… Потом обнаружил ящик таких дисков, переложил и проследил, кто будет писать кипятком, их разыскивая. Сегодня видел, как ты тарился к украинским гастролям.
— Кому ты ещё растрепал?
Юрий угрожающе ступил вперёд. Был он чуть ниже Егора, но массивнее. Естественно — не знал, что перед ним спортсмен.
— Не растрепал, а доложил в соответствующие инстанции о совершённом преступлении — скупка и перепродажа с целью наживы, в простонародье — спекуляция. Систематически в виде промысла. От двух до семи с конфискацией.
Сжатые кулаки разжались.
На полтона ниже:
— В какие инстанции?
— Да успокойся, ни в какие. Я сам себе не враг. Присяду? — не дождавшись разрешения, он опустился на стул около администраторова стола. — Мулявин в курсе?
— Нет. Наверно — догадывается.
Юрий начал успокаиваться и тоже присел.
— Но ему будет неприятно знать, что грязное бельё вывернулось наружу, и надо что-то делать с администратором, затеявшим спекуляции. А он тебе доверяет, прощает мелкие косяки вроде «торжественной» встречи на вокзале в Ярославле.
— Что ты хочешь?
— Долю. Ой, не хмурь бровки и не дыши так часто, простужусь от ветра. Я не собираюсь доить тебя на шантаже, это пошло и неинтеллигентно. Войду своими деньгами, помогу. Ферштейн? Тогда у тебя будет железная гарантия моего молчания — я замаран по уши, как и ты. Играем?
— Бля-я-я… Я тебя практически не знаю.