– И никогда не называй меня больше Наядой! В вашем кругу, наверное, принято давать друг другу клички, но меня – запомни, дорогой, – зовут Надежда Олеговна Адова. – Женщина сделала паузу и пригубила бокал с остатками шампанского. – Всё-таки ты не ответил на мой вопрос, откуда у тебя такие бешеные деньги?

«Самый момент свернуть на нужную тему, – быстро сообразил Интеграл. – В подобной сваре многое проясняется».

– Ты лучше задай этот вопрос своему любимому папочке, – ощерился он. – На какие деньги, было бы интересно знать, он купил тебе виллу под Базелем и в течение двенадцати лет оплачивал твоё супердорогое обучение в швейцарской магистратуре, а потом и в докторантуре? А ты ещё вдобавок отстегиваешь в фонд «Гринписа» изрядные суммы…

– Ты что, дурак? Папа мой академик, у него высокая зарплата… он… он был министром… – растерянно пролепетала Надя, не ожидавшая от Игоря подобного ответного удара.

Она совершенно неожиданно поймала себя на мысли, что никогда ранее не рассматривала свой быт под таким углом зрения. После смерти мамы все, что на нее свалилось словно с неба, подразумевалось само собой.

Будто сквозь сон она слышала слова Игоря о том, что никакая зарплата академика и министра, никакие Госпремии не покроют даже малой толики ее с отцом семейных расходов.

– Я-то хоть сейчас могу указать источник моих средств, потому что никогда в жизни не совершал ничего противозаконного. Я владею двадцатью процентами акций очень крупного холдинга, который создали и успешно возглавляют двое моих школьных друзей, а вот твой дорогой во всех смыслах папочка вряд ли сможет объяснить, откуда у него взялись миллионы. Или ты действительно веришь в пропагандистскую туфту, что американцы намеренно оклеветали его, обвинив в присвоении денег, предназначенных на утилизацию радиоактивных отходов? А вот мне доподлинно известно, что твой отец обвёл-таки американцев вокруг пальца.

– Откуда тебе известно? – жалобно всхлипнула Надя. – Мой отец – заслуженный человек! Герой труда! Как ты смеешь так о нём говорить?! Только потому, что он когда-то тебя обидел, выпроводив из нашего дома?

– Откуда мне известно? Оттуда! Я, между прочим, как юрист-международник был одним из тех, кто вызволял твоего папочку из тюрьмы, поэтому довольно подробно ознакомлен с материалами его дела. Вот так вот, милочка. И нечего валить с больной головы на здоровую. У вас самих рыльце, как говорится, в пушку.

«Боже! До чего я дошел? Извлекать занозу в базарной склоке!» – подумал Игорь. И вдруг услышал то, что хотел узнать.

– …И потом, мой папа, как и ты, имеет свой бизнес, – пролепетала Надежда.

Ой, как стало вдруг сразу горячо! Интеграл едва сдержался от рвавшейся наружу радости. Хотя тоже мне подвиг, раскрутил бабу на мелкое признание…

– Почему ты скрывала от меня, что Олег Евгеньевич еще и бизнесмен? – как бы миролюбиво произнес он.

– Да что я сама знаю о папиных делах? Он меня и на пушечный выстрел к ним не подпускает. Так, краем уха слышала…

Надежда, пожалуй, впервые задумалась: а действительно, что за бизнес у ее стареющего отца? И почему он никогда не рассказывал ей о нем? Она сидела на кровати в полном оцепенении, начиная сознавать, что своим идиотским допросом разбудила «спящую собаку». «За что боролась, на то и напоролась!» – в отчаянии подумала Надя. Мало того что она наверняка теперь потеряет Игоря, так теперь еще и усомнилась в чистоте репутации собственного отца…

В этот момент на телефоне Интеграла раздался противный писк, который означал, что поступило новое сообщение. Он быстро вышёл в соседнюю комнату, плотно прикрыв за собой дверь. А вернувшись, не мешкая принялся укладывать дорожный кофр.

– Меня срочно вызывают. Надо ехать, – сухо обронил Игорь. – Могу добросить до Парижа. Впрочем, можешь оставаться здесь ещё пару-тройку дней. Всё оплачено.

– Не покидай меня, умоляю! – Голос Нади сорвался на крик. – Прости меня ради бога! Я безумно тебя люблю, понимаешь? Я не смогу без тебя!

Она хотела броситься на шею любовнику, чтобы как-нибудь удержать его. Однако её будто парализовало. Слёзы потекли уже ручьями.

– Ты сейчас похожа на кающуюся Магдалину с картины Тициана, – с грустью в голосе произнёс Игорь. – Прости и ты меня.