Так или иначе, его вновь потянуло к Наде – не только из-за еще незабытой любовной страсти, а скорее вопреки ей. Официально крышуясь должностью советника по особым поручениям Министерства иностранных дел, Игорь Свиридов, выждав удобный случай, как бы случайно столкнулся с Надеждой в Париже, куда бывшая подруга приехала на симпозиум онкологов. И любовный роман закрутился с новой силой, будто оба только и ждали встречи друг с другом.

Сейчас, на балконе лондонской квартиры, вспомнив о Наде, Свиридов почувствовал, как защемило сердце. А еще говорят, что у разведчиков оно каменное. Или того хуже – вообще отсутствует. Но себя-то зачем обманывать?! Тогда, из Парижа, он решительно умыкнул ее в Альпы. Их тамошнее суаре завершилось, как наутро остроумно заметил Игорь, «вальпургиевой ночью любви». В обоих словно бес вселился. Подобного неземного блаженства и огненной страсти любовники ещё не испытывали. Надежда, видимо, под воздействием «Вдовы Клико», вытворяла в постели такое, что наутро ей самой было неловко вспоминать о ночных шалостях. Хотя, честно призналась она, можно было бы и повторить их…

Три дня после той ночи любви Надя и Игорь были неразлучны, словно боялись упустить даже минуту общения друг с другом. Влюбленные забросили горные лыжи, предпочитая долгие пешие прогулки, в которых Игорь без устали рассказывал о чём-то интересном, как всегда демонстрируя незаурядную эрудицию. Они подолгу беседовали на философские темы: о жизни и смерти, о добре и зле. С упоением, блистая познаниями, делились своими пристрастиями в музыке, литературе, живописи. Порой спорили и даже слегка ссорились.

Надя была счастлива, как никогда, но именно это и пугало её. Исподволь в сознание молодой женщины закрадывались тревожные мысли: а что, если вся теперешняя идиллия не что иное, как предвестник новой разлуки с любимым? Причем разлуки не временной, а вечной, как смерть…

Их последний диалог особенно врезался Свиридову в память. Почти каждая фраза. Почти каждое слово.

– Признайся, Игорь, ты хочешь расстаться со мной, да? – прямо спросила Надя, поглаживая вьющиеся волосы любовника.

– С чего ты взяла? Неужели я дал тебе повод так думать? – удивлённо ответил вопросом на вопрос Игорь.

– Нет, нет, напротив! Просто я очень счастлива. И это меня страшит! Папа в таких случаях всегда вспоминает о «законе равновесия и симметрии». Он почему-то уверен, что именно он открыл его…

– И что же гласит сей закон?

– За каждым «очень хорошо» обязательно должно последовать «очень плохо».

– Твой старик не очень-то оригинален. У англичан, к примеру, такой закон сформулирован менее помпезно – «зибра-кроссинг». Ну, ты наверняка видела чередующиеся черные и белые полосы на пешеходных переходах…

– Конечно. Действительно, избитая сентенция. Но согласись, страшно именно то, что в жизни этот принцип железно оправдывается. Вот сейчас вокруг нас волшебной красоты Альпы, погода дивная. Ты каждую ночь со мной, мой сногсшибательный мачо, в постели с которым не отказались бы очутиться многие красавицы. Что, казалось бы, ещё бабе надо? – Надя внезапно умолкла и чувственными, влажными губами прильнула к щетинистому подбородку Игоря. – Но, любимый, меня постоянно гложет необъяснимая тревога. Что, если всем моим радостям скоро придёт конец и феерия счастья больше никогда не повторится? Понимаешь, ни-ког-да! Какое страшное слово – «никогда».

Надя страстно прильнула к возлюбленному своим пышущим страстью телом.

– Подожди, – довольно грубо остановил он ее. – Почему ты вдруг решила, будто я собираюсь бросить тебя?

– Просто во мне подспудно заговорила женская мнительность и ревность. Что я могу думать, если ты всякий раз, когда мы встречались прежде, неожиданно срывался куда-то… по делам?.. Кто бывает рядом с тобой? Что тебя влечет?

– Аналогичный вопрос я мог бы задать тебе, дорогая, – дипломатично уклонился от прямого ответа Игорь.

– В отличие от вас, мужиков, существ полигамных, женщина, что бы о нас ни говорили злые языки, на самом деле по-настоящему любит только раз в жизни… – Надя нахмурила брови.

– Не догоняю, что ты хочешь сказать…

– Мы с тобой, милый мой Игорек, давно знакомы, и мне вроде известно о тебе всё. Или почти всё. Я, конечно, имею в виду не только твои мужские достоинства. Знаю, что ты обожаешь поэзию, музыку Баха и грузинскую кухню. Знаю, что в эрудиции с тобой мало кто может сравниться. На любой вопрос у тебя всегда готов ответ.

– Ты преувеличиваешь, дорогая…