Барлоу давно ждал вопроса и заранее подготовился к нему. По большому счету после принятого решения ему были не страшны никакие вопросы.
Сразу после встречи с русским агентом – а в том, что Свиридов именно агент, а никакой не дипломат, Эрни не сомневался ни на йоту, – сидя в полумраке вокзального интернет-кафе, он залпом прочел дневник Люсинова и чуть не умер от счастья.
Разумеется, ни о каких дополнительных условиях русского ничего никому сообщать не надо. И вообще об их рандеву говорить тоже. Шанс, который ему выпал, следует использовать на все сто процентов, таким образом Эрни Барлоу станет спасителем Лондона, а может, и всей Англии. Он представит дело так, что сам докопался до истины, связал воедино две истории – гибели Лэнга и Люсинова. Что именно он, идя по следу сумасшедшего химика, заставил его ошибиться и нечаянно спалить свой злополучный цех и отравить русского подельника. А то, что именно Барлоу плюс ко всему обезвредил пару головорезов, готовивших очередной теракт с помощью грязной бомбы, было уже всем известно. Пресса преподнесла это событие как мужественную и отчаянную по своей смелости операцию…
Так что все сходится. Он – истинный герой! Только надо в некоторых местах несколько подправить записки Люсинова. Ничего, тут проблем не будет. Недаром же он, Эрни Барлоу, мечтает после завершения работы в сыске податься в писатели.
Там же, в кафе, детектив привел текст флэшки в надлежащий, по его мнению, порядок. Час работы – и дело сделано. Ура!
…И вот сейчас полковник задал-таки вопрос, которого Эрни ждал.
– О чем ты задумался? – Босс хлопнул его по плечу. – Давай рассказывай, как напал на флэшку.
– С ней, сэр, проблем было меньше всего. В отличие от остального. – Лицо Барлоу опять приобрело смущенное выражение. – Флэшка случайно попала мне на глаза. Увидел связку ключей в доме Люсинова, видимо, запасную, и ключи… Удар молнии! Божественное озарение! Сначала-то я, признаться, уже хотел повесить ключи на место, где они и висели, но связка выпала из моих рук, и защелка открылась сама собой.
– Действительно везунчик. Но мир недаром же говорит, что везет сильнейшим. С твоей помощью мы обскакали выскочку Хьюза. Здорово получилось! Интересно, как сейчас они себя поведут?
Совещание, на которое их пригласили, оказалось крайне немногочисленным и сухим на слова. Особенно после того, как глава контрразведки представил присутствующим еще одно действующее лицо – одного из заместителей премьер-министра Гордона Брауна.
Этот человек после рукопожатий и поздравлений парней из Скотланд-Ярда с отличной работой произнес то, что убило Барлоу наповал.
– Премьер-министр лично попросил меня объяснить следующее: дело Люсинова с сего момента отправляется в архив канцелярии. Ход ему дан не будет. А вам, господа, надлежит о нем забыть…
Что заместитель премьера говорил еще, в памяти Эрни не отложилось. Он беспомощно растекся по стулу, на котором сидел, и бессмысленно бегал глазами по мрачным дубовым стенам, по потолку с какой-то старинной росписью и прочим деталям кабинета.
Наконец до слуха детектива донеслось, что упомянули его фамилию. Кто ее произнес? Хьюз? Ну да…
– Теперь, Барлоу, вы можете подождать в приемной. Сэр Гривс, задержитесь еще на несколько минут.
Босс действительно долго не задержался. А потом возле своей машины, как в былые времена, похлопал Эрни по плечу и мимоходом заметил:
– Что делать, сынок. В общем-то государственные мужи правы. Выставлять всему миру себя напоказ в столь неприглядном свете действительно глупо и непрофессионально. Сам подумай: у властей под боком готовятся бомбы с полониевой начинкой, а мы все валим на русских… И это – подумать только – происходит в Великобритании! Мир нам подобного никогда бы не забыл… И еще, сынок. Велено подыскать тебе достойную работу с солидным содержанием. Например, в королевской охране или в Министерстве иностранных дел. Впрочем, ты сам можешь подать какую-нибудь идею, выбрать себе местечко по вкусу. Мы на все готовы, сэр.
В то сумрачное утро олигарх и журналист, надышавшись свежего воздуха, сидели на кухне у камина – пили кофе, растягивая удовольствие.
Полковник Мацкевич, увлекшись сбором «свежатинки», по его собственному выражению, запаздывал. Данное обстоятельство нисколько не удивляло приятелей – они уже привыкли, что у пожилого детектива и аналитика свой график.